– А до этого я снимался в фильме «Калейдоскоп».
Снова гипнотическая улыбка.
– Да? – Я смотрела этот фильм, но его не запомнила.
– Ну, роль небольшая, но меня заметили.
Он снова сверкнул дьявольски красивой улыбкой. Как ни странно, она уже не подействовала на меня, как предыдущие.
– А еще я снимался в рекламе ресторана «Дом с пирогами». «А где та полочка, где я возьму пирожок?» – Он надул нижнюю губу, отчего вид у него стал очень печальным, а потом продолжил, широко улыбаясь: – «Разумеется, в „Доме с пирогами', тупица!»
Это, оказывается, коронная фраза из дурацкой рекламы.
– В Калифорнии эту рекламу не крутили, а вот на Среднем Западе она была очень популярна. Даже политики ее цитировали. «Где вы будете через десять лет?» – «В „Доме с пирогами', тупица».
И вот тут-то я и поняла, что мое участие в этом разговоре совершенно не нужно. Меня спасла Эмили, но через пару минут на меня напало следующее ходячее резюме, которое представило мне подробный рассказ о своей актерской карьере от истоков и до дня сегодняшнего. А мне задали лишь один-единственный вопрос: работаю ли я в киноиндустрии.
Наконец от меня отстали. Я стояла в одиночестве и осматривала комнату. Лоск как-то пообтерся. Люди двигались, говорили и улыбались, словно акулы в бассейне. Эмили сказала правду. В этом городе невозможно найти настоящую любовь. Все слишком поглощены работой. В моей душе опять зияла пустота, и уже ничто не могло отвлечь меня от мыслей о Гарве. Депрессия снова принялась кружить надо мной.
И тут мое сердце затрепетало при виде старого друга. Трой. С его длинным лицом и суровым ртом. Ну ладно, уели. Да, я его знаю только с пятницы, но по сравнению с толпой этих занудных самовлюбленных типов Трой был мне просто лучшим другом.
– Здорово! – воскликнул Трой. Он был так же рад меня видеть, как я его. – Развлекаешься?
– Не-а.
Он развернул к себе мое запястье.
– Ясно. Чрезвычайная ситуация все-таки произошла?
Я кивнула:
– Я ему позвонила. Но его не было дома. Спасибо за лакричную полоску.
– Конфетку, – поправил он меня. – Помогла?
– Абсолютно точно. Я бы и еще штучек двадцать проглотила.
– Буддисты говорят, что в мире все мимолетно. Это утешает. Но, конечно, не так, как рафинад. Так, значит, тебе тут не особо весело?
– Не особо, – с жаром подтвердила я. – Куча актеришек завалила меня монологами. Какие-то самовлюбленные кретины!
– Актер – жестокая профессия. Каждый день тебе говорят, что твой голос звучит не так. Что твое лицо уже больше никуда не годится. Твое «эго» получает столько тычков и ударов, что единственный способ выжить – раздуть его до невероятных размеров.
– Понимаю. – На секунду я смирилась, но тут напомнила о себе другая обида. – Ты только послушай, что со мной случилось, как только я пришла.
Я изложила историю про мужика, который отвалил сразу, услышав, что у меня нет работы.
– Там, откуда я родом, – усмехнулась я, – люди не интересуются тобой только из-за твоей работы.
– Нет, они интересуются тобой только из-за твоей внешности, – сухо заметил Трой.
Я помолчала.
– Ну да, это так. – Я признала поражение. – Кстати, я не видела, чтобы тут хоть кто-то нюхал кокаин. А еще голливудская вечеринка называется. Как ты думаешь, она может быть шлюхой? – Я указала на молоденькую испаночку.
– Это дочка Дэна Гонсалеса.
Я почувствовала, как на моем лице появилось выражение крайнего разочарования. Трой засмеялся тихим и мягким смехом.
– На такого рода вечеринках ты не найдешь наркотиков и всяких сомнительных развлечений. Они же здесь на работе. Но если ты хочешь, я как-нибудь ночью вывезу тебя в свет и покажу другую сторону жизни Лос-Анджелеса.
– Спасибо, – равнодушно откликнулась я. Сердце учащенно забилось, загрохотало где-то прямо у горла, а потом яркий румянец брызнул на щеки, и я разозлилась на себя за это.
Когда мы с Эмили ехали домой, меня странным образом загипнотизировало движение транспорта. Машины ехали в пять рядов, с одинаковой скоростью и сохраняя одинаковую дистанцию. С боковых магистралей на главную въезжали новички. Они занимали свое место с балетной грацией, сразу подстраиваясь под ритм. В то же время другие машины аккуратно съезжали с главной дороги и уносились по боковым, пока не исчезали из виду. Беспрестанное движение, беспрестанное изящество. Мне показалось это красивым.
Что со мной такое? Любуюсь потоком автотранспорта. И нахожу красивыми длинноносых мужиков, вытесанных из каменной глыбы.
Я пребывала в смятении. Давно уже я не находила привлекательным никого, кроме Гарва. При этом
