можно! И потом, я же не могу уехать от тебя, – интимно улыбнулась я, чтобы напомнить ему о нашей близости. – Ты же мой парень.
Он посмотрел на меня долгим и твердым взглядом.
– Уже нет, – ответил он наконец.
– Что… Что? – я похолодела. Ему и раньше случалось злиться на меня, но он никогда не пытался со мной порвать.
– Все кончено, – сказал он, – ты невыносима, и дай тебе бог когда-нибудь выправиться.
– У тебя кто-то появился? – в ужасе произнесла я.
– Не говори глупостей, – зло ответил он.
– Тогда почему? – я просто не могла поверить, что мы с ним действительно ведем этот разговор.
– Потому что ты вовсе не такая, какой я тебя считал, – ответил он.
– Это все из-за того, что я нюхала коку в воскресенье? – я заставила себя проглотить обиду и спросить о том, о чем не спрашивают.
– В воскресенье? – безжалостно засмеялся он. – А почему ты вспомнила именно воскресенье? Но ты права, это действительно связано с наркотиками. У тебя с этим серьезные проблемы и тебе нужна помощь. Я сделал все, что мог: я убеждал тебя перестать, я пытался заставить тебя остановиться, но… я больше не могу, я устал.
И на какую-то секунду я поняла, что он действительно выглядит очень усталым. Каким-то бледным, жалким.
– Ты удивительная девушка во многих отношениях, но ты доставляешь слишком много неприятностей. Все твои достоинства не стоят этого. Ты неуправляема, я не могу с тобой справиться.
– Э, нет! – я решила, что не позволю так собой манипулировать. – Можешь со мной порвать, если ты так решил, но не смей обвинять во всем меня!
– Боже мой! – зло произнес он. – К тебе просто не пробиться.
Он повернулся и пошел.
– Ты все преувеличиваешь. Люк, – умоляюще сказала я, пытаясь схватить его за руку. Я же знала, как сильно ему нравлюсь, я всегда могла убедить его в чем угодно, прикоснувшись к нему.
– Отстань от меня, Рейчел, – он сердито оттолкнул мою руку. – Ты мне отвратительна. Ты невыносима, просто невыносима. – И он вышел в прихожую.
– Как ты можешь поступать со мной так жестоко? – завопила я, бросившись за ним.
– Пока. Рейчел, – сказал он и захлопнул за собой входную дверь.
70
Перед Рождеством, выбираясь в Дублинский торговый центр, я очень нервничала. Люк и Бриджит, возможно, приехали домой на Рождество, и я и боялась, и надеялась, что столкнусь с ними. Я стремилась при свете фонарей различить их лица в толпе совершающих рождественские покупки. Однажды мне показалось, что я вижу Люка. Это было на Графтон-стрит. Высокий мужчина с длинными темными волосами быстро удалялся от меня. «Подожди минутку», – пробормотала я маме и припустила за ним. Но, нагнав его, для чего мне пришлось пробиться сквозь толпу распевающей песни молодежи, я поняла, что это не он. У этого человека все было не так, как у Люка. Все гораздо хуже. Даже задница. Может, и хорошо, что это не он, что я обозналась. Я ведь понятия не имела, что сказала бы Люку, встретив его на улице.
В Новый год около двадцати родственников, плюс избранные друзья дома и дети, набились в гостиную, смотрели «В поисках ковчега» и кричали «Покажи нам свое сокровище!» всякий раз, как на экране появлялся Харрисон Форд. Даже мама кричала, но исключительно потому, что ей было невдомек, что мы понимаем под «сокровищем». Хелен пила джин с тоником и рассказывала мне о своих ощущениях.
– Сначала появляется это восхитительное тепло в горле, – задумчиво произнесла она.
– Прекрати сейчас же! – попыталась одернуть ее мама. – Не раздражай Рейчел.
– Да нет, я сама попросила ее, – вступилась я.
– Потом – легкое, приятное жжение в желудке, – продолжала Хелен. – И оно как бы проникает к тебе в кровь…
– Здо-орово! – выдохнула я.
Мама, Анна и Клер то и дело прикладывались к большой коробке шоколадных конфет «Кимберли», и. протягивая руку за очередной конфетой, каждая из них повторяла: «Я могу остановиться в любой момент. В любой момент, как только пожелаю».
И вот посреди всех этих шуток и выкриков вдруг раздался звонок в дверь.
– Я не пойду открывать! – крикнула я.
– Я тоже не пойду! – крикнула мама.
– Я тоже! – крикнула Клер.
– И я не пойду! – крикнул Адам.
– И я, – сказала Анна так громко, как только могла. Получилось не очень, но, по крайней мере, она попыталась.
– Придется тебе, – сказала Хелен Шейну, другу Анны.
Шейн пока жил у нас, потому что его согнали с квартиры. Так что мы гораздо чаще видели Анну, потому что теперь ей негде было скрываться от нас.
