держать дистанцию, но я буду неизменно вежлива и приятна в общении, решила я. В конце концов, их жизнь и так убога и полна унижений. Зачем мне еще больше портить ее?
– Почему вы здесь? – спросил он.
– Наркотики, – ответила я с коротким смешком, как бы приглашающим и его посмеяться: «Вы бы могли про меня такое подумать?»
– А еще? – с надеждой спросил Дейви.
– Больше ничего, – удивленно ответила я. Он разочарованно уставился в свою тарелку, в которой высились горы турнепса и картошки и красовались несколько отбивных.
– А вы почему? – решила спросить я из чистой вежливости.
– Азартные игры, – мрачно ответил он.
– Алкоголь, – сказал мужчина, сидящий рядом с ним, хотя его я не спрашивала.
– Алкоголь, – повторил следующий.
Я запустила какую-то цепочку. Я поняла: стоило спросить у кого-нибудь, с чем он сюда попал, и срабатывал принцип домино, то есть все считали своим долгом по очереди сообщить тебе свой диагноз.
– Алкоголь, – сказал следующий мужчина, которого я уже не могла видеть.
– Алкоголь, – сказал следующий.
– Алкоголь, – повторил следующий.
– Алкоголь, – раздался слабый голос с другого конца стола.
– Алкоголь, – обладатель этого голоса, кажется, сидел поближе.
– Алкоголь, – сказал человек, сидевший напротив меня.
– И наркотики, – добавил следующий, – не забудь, Винсент, выяснилось, что у тебя и с наркотиками проблема.
– Отлипни, ты, педофил, – злобно ответил тот, что сидел напротив меня. – Кто бы говорил, Фредерик, только не ты, эксгибиционист.
Никто из присутствовавших и бровью не повел. Совсем как у нас дома за обедом.
Интересно. Фредерик и в самом деле педофил и эксгибиционист? Но этого мне не суждено было узнать. Пока.
– Алкоголь, – продолжил перекличку следующий.
– Алкоголь.
– Алкоголь.
– Наркотики, – послышался женский голос.
Ага, наркотики! Я чуть шею не вывихнула, пытаясь хорошенько разглядеть женщину. Ей было около сорока. Может быть, домохозяйка, пристрастившаяся к транквилизаторам. На какую-то секунду у меня мелькнула мысль: ну вот, будет с кем словом перемолвиться.
– Наркотики, – сказал мужской голос.
Я посмотрела на его обладателя, и сердце мое забилось чаще. Он был молод. Он был единственный «клиент» моего возраста. И он был симпатичный. Или, может, показался мне симпатичным по сравнению с этой толпой лысых, толстых, безусловно непривлекательных – хотя, возможно, все они были очень милые люди – мужчин, собравшихся за этим столом.
– Наркотики, – раздался следующий мужской голос.
Но этот был одно сплошное недоразумение. Выпученные глаза и зачесанные назад волосы.
– Алкоголь.
– Еда.
– Еда.
Итак, каждый представился мне. То есть каждый сообщил, с чем он сюда пожаловал. Соотношение алкоголиков и наркоманов составило примерно четыре к одному, а в нагрузку – несколько обжор. Игрок был только один – Дейви. Не удивительно, что он сразу потерял ко мне интерес, поняв, что я ему не товарищ.
Толстая женщина в оранжевом переднике шмякнула передо мной тарелку с отбивной и шпинатом.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила я. – Вообще-то я вегетарианка.
– Ну и что? – Она изогнула губу на манер Элвиса Пресли.
– Я не ем мяса, – объяснила я, несколько встревоженная ее агрессивным поведением.
– Тогда приступайте, – заявила она.
– Простите… что? – переспросила я, начиная нервничать.
– Будете есть то, что дадут, – угрожающе произнесла она. – У меня нет времени на всю эту ерунду: что вы там едите, а чего не едите, или от чего вас тошнит, а от чего не тошнит. Я не собираюсь это выслушивать. А если поймаю на кухне, когда будете искать, где я прячу желе, вылетите отсюда в два счета.
