– Вы как моя мама.
– Правда? – он равнодушно улыбнулся.
– Я никогда не ела того, что она мне давала.
Это потому, что хуже моей матери не готовил никто. Все эти разговоры о фольге и индейках в первый день, когда она узнала о моих проблемах, были пустой болтовней. Сколько бы у нее ни было фольги, ее индейки всегда получались сморщенными и сухими.
Доктор Биллингс только плечами пожал.
– Ну и откуда же я буду получать белки? – Меня ужасно удивляло, что эти вопросы его совершенно не волнуют.
– Они есть в яйцах, молоке, сыре. Вы едите рыбу?
– Нет, – мстительно ответила я, хотя и ела.
И опять на его лице не отразилось никакого волнения. Он совершенно не желал замечать моей тревоги и замешательства.
– Все будет прекрасно, – улыбнулся он. – Пойдемте, я познакомлю вас с Джеки.
– Это еще кто – Джеки?
– Это женщина, с которой вы будете жить в одной комнате.
В одной комнате? Шок следовал за шоком. За ту цену, которую мы заплатили, мне должны были предоставить отдельную комнату! Но не успела я и рта раскрыть, как он открыл дверь офиса и подвел меня к ослепительной блондинке, которая неохотно драила шваброй пол в приемной. Поэтому я изобразила на лице приветливую улыбку. Придется подождать, пока она уйдет, прежде чем высказать свое неудовольствие. Мило, нечего сказать!
Она протянула мне смуглую гладкую руку:
– Рада познакомиться, я – Джеки, – улыбнулась она.
Ей было лет сорок пять, но с расстояния в несколько футов могло показаться, что лет на десять меньше.
– Вообще-то, я пишу свое имя как Чаки, – пояснила она. – Когда его пишут Джеки, это как-то слишком обыкновенно, правда?
Я не знала, что на это ответить, поэтому просто вежливо улыбнулась и сказала:
– Меня зовут Рейчел.
– Привет, Рейчел, – улыбнулась она. – Рейчел пишется через «е» или через «э», через два «л» или через одно?
И вот с этой сумасшедшей я буду жить в одной комнате?
И вообще. Почему она тут убирает? Разве она не пациентка? Я была уверена, что видела ее за столом во время ланча. У меня екнуло сердце. Неужели они приняли всерьез всю эту ерунду с моей наркоманией?
– Вы пропустили кусочек пола около двери, Чаки, – напомнил доктор и направился к лестнице.
Чаки бросила ему вслед такой взгляд, что я удивляюсь, как это он не превратился в камень.
– Не забудьте свой чемодан, Рейчел, – напомнил доктор Биллингс.
И он стал подниматься по лестнице вверх, предоставив мне тащить чемодан, который весил не меньше тонны. Рассчитывая, что в Клойстерсе будет полно знаменитостей, я привезла всю свою одежду да еще кое-что из вещей Хелен, которые мне подошли. Я бы с удовольствием захватила все вещи Хелен, но она была маленькая и изящная, а я – здоровенная, так что мне могло подойти только что-нибудь безразмерное, то, что на любого налезет. А так, конечно, было бы очень забавно, если бы, сдав меня в Клойстерс, она вернулась домой, открыла свой шкаф и обнаружила, что он пуст.
Обливаясь потом под тяжестью чемодана, ковыляя мимо обшарпанных стен, я проклинала свою злую судьбу, забросившую меня сюда как раз, когда, по-видимому, делали ремонт.
– Когда закончат ремонт? – крикнула я Биллингсу в надежде, что он ответит: «Скоро».
Он только усмехнулся и не ответил. Все-таки он сам придурок, с внезапной злобой подумала я.
Я совсем выбилась из сил и задыхалась. Возможно, когда стены заново покрасят, а на пол положат паласы, здесь будет, как в фешенебельном отеле. А пока, честно говоря, все это больше напоминало интерьеры диккенсовского сиротского приюта. Моя комната разочаровала меня еще больше. Это был предел. Почему она такая маленькая? В ней едва помещались две односпальные койки. На этом, впрочем, и кончалось сходство с монашеской кельей. Разве что у монахов бывают розовые нейлоновые покрывала. Я таких не видела с детства, с семидесятых. Ничего общего с хрустящим белым ирландским постельным бельем, которого я ожидала. Проходя мимо кровати, я услышала характерное потрескивание, и волосы у меня на ноге встали дыбом.
Шаткий белый шкафчик был заполнен разными бутылочками с кремами от «Ланком» и «Эсте Лаудер». Наверно, они принадлежали Чаки. Для моих двух жалких коробочек «Пондс» просто не осталось места.
– Сейчас я оставлю вас, – сказал доктор Биллингс. – Групповые занятия начинаются в два, вы в группе Джозефины. Не опаздывайте.
Групповые занятия? Группа Джозефины? А что будет, если я опоздаю? Где мне взять плечики для одежды?
– А где?..
– Спросите у других пациентов, – отрезал доктор. – Они будут рады помочь.
