Джессика пристально вгляделась в лицо чересчур настырного атлета.
Тот, нисколько не смущаясь, одарил ее восхищенным взглядом.
Джессика поправила мини-юбку.
Такому герою в кино бы сниматься, а не наводить могильную чистоту.
— Извините, мэм, я совершенно случайно услышал, совершенно случайно…
Джессике вдруг показалось, что это чрезвычайно умный и прозорливый человек, который для чего-то прикидывается неотесанным и примитивным.
— Старики с толстыми кошельками бывают иногда излишне требовательны в своих запросах, — продолжил он.
Джессика расстегнула еще одну пуговицу на блузке.
Наверное, учится в университете, а здесь подрабатывает? И пытается соответствовать своему нынешнему занятию.
— А девушки вроде вас иногда чересчур легкомысленны.
Джессика улыбнулась — в меру иронично.
— Мне покойная мамочка тоже прошептала что-то похожее.
— Когда? — Парень торопливо оглядел прилегающие могилы.
— То есть мне показалось, что прошептала… хотя вряд ли она упустила бы случай меня повоспитывать.
— И была бы совершенно права, мэм: судя по всему, вы очень доверчивы.
Джессика шагнула навстречу кладбищенскому смотрителю, посмевшему без предварительной договоренности приступить к анализу ее противоречивой натуры.
В этих университетах учат чему угодно, только не правилам хорошего тона.
— А вам какое дело до моей доверчивости? — Джессика уперла руки в бедра — эта воинственная поза всегда действовала на рьяных наглецов должным образом. — Отвечайте: какое?
— Вы правы, мэм, никакого.
— А не кажется ли вам, мистер, что кладбище — не самое подходящее место для упражнений в психоанализе?
— Мэм, для случайных знакомств кладбище тоже весьма сомнительный вариант.
— Вы на что намекаете, мистер?
— Да нет, даже и не думайте, будто я смею обвинять вас, мэм, в ловле одиноких мужчин, годных для удачного брака.
— Тогда зачем вы затеяли этот странный разговор? — Джессика сменила воинственную позу на соблазнительную. — Признавайтесь.
Нет, ей нисколько не хотелось флиртовать с этим типом, который отвечает за чистоту могил, — ей просто нравилось, когда мужчины все-таки иногда обращают на нее внимание.
— Ну так чего замолчали, мистер?
Джессика смело вознесла многострадальный каблук на бордюр, и мини-юбка почти совсем перестала скрывать то, чем гордится любая адекватная женщина.
Но атлета в траурном комбинезоне не смутили прелести, упакованные в полупрозрачные кружева.
— Мэм, я просто хотел вас предупредить.
— О чем же?
— У вашего нового знакомого немного странная репутация.
— Это вы про Томаса…
— Да, про Томаса Джона Крейга-младшего.
— Увлекается мужчинами?
— Нет, мэм.
— Неужели педофил?
— Нет, мэм.
Джессика настороженно взглянула на ряды ухоженных могил.
— Надеюсь, этот Томас не некрофил?
— Мэм, если бы его влекли трупы, он вряд ли заинтересовался бы такой очаровательной, полной жизни особой, как вы.
— Спасибо за комплимент.
— Нет, вы вправду очаровательны.
— Давайте вернемся к Томасу…
— Джону Крейгу-младшему.
— Продолжайте, продолжайте.
Джессика нарочно чуть наклонилась вперед, чтобы молодой кладбищенский уборщик оценил ее декольте и французский бюстгальтер.
— В общем, мэм, у Томаса Джона Крейга-младшего было три жены.
— Сколько?
— Три.
— А что, симпатичный мужчина.
— Без сомнения.
— За такого любая пойдет.
— Он этим и пользуется.
— Мистер, не морочьте мне голову. Давайте поконкретней, если у вас имеется компромат на Томаса…
— Джона Крейга-младшего.
— Я слушаю.
— В общем, предыдущие три жены, такие же славные, молодые и абсолютно здоровые, как и вы, погибли при невыясненных обстоятельствах.
— Все три?
— Да, и заметьте: с каждой он прожил не более года.
— Вы хотите сказать, что жен Томаса…
— Джона Крейга-младшего.
— Что жен преследует какой-то злой рок?
Но кладбищенский информатор уклонился от прямого ответа.
— Простите, мэм, наверное, я наболтал лишнего.
— Да нет, спасибо. Я теперь хоть в курсе, что Томас…
— Джон Крейг-младший.
— Что он вдовец. А то я могла бы попасть в нелепую историю.
— Значит, вы все-таки решили принять его приглашение?
— Но кто не рискует, тот остается в старых девах, — сказала Джессика излишне уверенно. — А перспектива ни разу в жизни не испытать медового месяца — не самая радужная.
— Вы правы, мэм.
И красавец с умными глазами, торсом атлета и замашками техасского ковбоя возобновил мытье надгробья.
— Кстати, а вы женаты?
— Я?
— Вы, вы.
— Пока нет.
— Я так и подумала.
Джессика рассмеялась.
— Да, последний штрих, мэм, — сказал могильный ковбой, окатывая из шланга скорбный медальон и позолоченную эпитафию. — Ни одна из жен Томаса Джона Крейга-младшего ни разу ему не родила.
— Невезучий он какой-то, вы не находите?
— Может, и невезучий…
