Внезапно Люс пришла в ярость. Ее бесило проклятие, висящее над ней и Дэниелом. Она была невинна, беззащитна; она совершенно не представляла, что на нее надвигается. Она и сейчас не понимала, почему так происходит, почему ей всегда приходилось гибнуть вскоре после встречи с Дэниелом.
И почему этого пока не случилось с ней в теперешней жизни.
Люс в воде была еще жива. И девочка не хотела — не могла позволить ей умереть.
Она вцепилась в вестника, сминая в кулаках его края. Тот задергался и заизвивался, искажая картинку, словно кривое зеркало. Внутри экрана другие тени начали снижаться. Время пловцов было на исходе.
Вне себя от беспомощности, Люс закричала и замолотила кулаками по вестнику — сперва одним, затем другим, осыпая ударами сцену перед собой. Она била снова и снова, задыхаясь и плача, изо всех сил пытаясь остановить то, что вот-вот произойдет.
И вдруг правый кулак прорвался, и ее рука провалилась до самого локтя. И сразу же девочку потрясла перемена температуры. Жар летнего заката разлился по ее ладони. Сила тяжести сместилась. Теперь Люс не могла сказать, где верх, а где низ. У нее в животе все перевернулось, и девочка испугалась, что ее сейчас стошнит.
Она может попасть внутрь. Может спасти прежнюю себя. Люс осторожно вытянула вперед левую руку. И та тоже исчезла в вестнике, как будто прошла сквозь яркий, вязкий слой желе, который подернулся рябью и расширился, пропуская ее внутрь.
— Он хочет этого от меня, — произнесла девочка вслух, — Я могу это сделать. Я могу ее спасти. Я могу спасти себе жизнь.
Она слегка подалась вперед, а затем всем телом ринулась в вестника.
Там светило солнце, такое яркое, что девочке пришлось зажмуриться, и такое тропически теплое, что ее кожа тут же заблестела от пота. И тошнотворное чувство тянущей и переворачивающей тяжести, словно при прыжке в воду с трамплина. Мигом позже она упадет…
Тут что-то вцепилось в ее левую лодыжку. И в правую. И это что-то силой тащило Люс назад.
— Нет! — вскрикнула девочка.
Она как раз разглядела далеко внизу, на воде, желтую вспышку. Слишком яркую, чтобы оказаться просто ее купальником. Неужели давняя Люс уже горит?
А затем все исчезло.
Девочку грубо выдернуло обратно в стылую сумрачную рощу секвой за общежитием Прибрежной школы. Ее кожа была холодной и липкой, а чувство равновесия отказало напрочь, так что она рухнула ничком, лицом в грязь и хвою. Затем перекатилась на спину и увидела над собой две фигуры, но зрение ее настолько помутилось, что ей не удалось даже их узнать.
— Так и думала, что найду тебя здесь.
Шелби. Люс помотала головой и несколько раз моргнула. Не только Шелби, но еще и Майлз. Причем оба выглядят измученными. Люс и сама была измучена. Она покосилась на часы, уже не удивляясь тому, сколько времени потратила на заглядывание в вестника. Уже минул час ночи. Почему Майлз и Шелби до сих пор на ногах?
— Ч-что… что ты пыталась… — запинаясь, выговорил Майлз, указывая на то место, где только что был вестник.
Она оглянулась через плечо. Тень разлетелась на сотни игольчатых осколков, брызнувших на землю, достаточно хрупких и тут же рассыпавшихся в пыль.
— Кажется, меня сейчас стошнит, — пробормотала Люс, перекатываясь набок и примериваясь к корням ближайшего дерева.
Она выдержала несколько приступов, но ничего так и не вышло. Девочка зажмурилась, мучимая виной. Ей не хватило ни сил, ни времени спасать себя.
Прохладная ладонь убрала с ее лица короткие осветленные волосы. Люс заметила потрепанные черные штаны для йоги и знакомые шлепанцы, и ее накрыла волна благодарности.
— Спасибо, — выговорила она, утерла рот и неуверенно поднялась на ноги. — Ты сердишься на меня?
— Сержусь? Да я горжусь тобой. Ты со всем разобралась сама. И зачем тебе после этого кто-то вроде меня? — заявила Шелби, дернув плечом.
— Шелби…
— Нет, я тебе скажу зачем, — выпалила та. — Чтобы удержать от фортелей вроде того, какой ты едва не успела выкинуть! Хочешь ты этого или нет, могу добавить. Что ты пыталась сделать? Ты знаешь, что происходит с людьми, которые попадают внутрь вестников?
Люс покачала головой.
— Я тоже, но сомневаюсь, что это так уж приятно!
— Ты должна твердо понимать, что делаешь, — вдруг вмешался из-за их спин Майлз.
Его лицо выглядело бледнее обычного. Должно быть, выходка Люс всерьез его потрясла.
— О, а ты, я полагаю, понимаешь? — усомнилась Шелби.
— Нет, — пробормотал он, — Но однажды летом родители записали меня на семинары у одного старого ангела, который понимал. И то, как ты это делала, — добавил он, обернувшись к Люс, — даже рядом не лежало. Ты действительно напугала меня, Люс.
— Простите.
Девочка поморщилась. Шелби и Майлз вели себя так, словно она предала их, отправившись сюда в одиночестве.
— Я думала, вы собираетесь на посиделки у костра за Нефским домом.
— А мы думали, что ты придешь, — парировала Шелби. — Какое-то время мы были там, но затем Жасмин принялась вопить, что Заря пропала, а учителя все переволновались, особенно когда обнаружили, что тебя тоже нет, так что вечеринка как бы прервалась. Тогда я ненароком заметила Майлзу, что вроде как могу предположить, куда тебя понесло, и иду тебя искать, и внезапно он превратился в мистера Банный Лист…
— Погоди минутку, — вмешалась Люс, — Заря пропала?
— Может, и нет, — предположил Майлз. — То есть ты же знаешь их с Жасмин. Попросту взбалмошные.
— Но это была ее вечеринка, — возразила девочка, — Она ни за что не пропустила бы собственную вечеринку.
— То же самое твердила и Жасмин, — признал он, — Она не вернулась в комнату прошлым вечером и не была утром в столовой, так что в конце концов Франки со Стивеном велели нам всем разойтись по комнатам, но…
— Двадцать баксов на то, что Заря лижется в окрестных лесах с каким-нибудь типом не из нефилимов, — закатив глаза, объявила Шелби.
— Нет, — откликнулась Люс.
Ее терзало дурное предчувствие. Заря так восторженно говорила о посиделках у костра. Она заказала по Интернету футболки, хотя ни за что на свете не убедила бы ни одного нефилима надеть такую. Она бы не исчезла просто так — только не по собственной воле.
— Как давно ее уже нет?
Когда они втроем вышли из леса, Люс была вне себя от волнения. И не только из-за Зари. Ее потрясло то, что она увидела в вестнике. Наблюдать вблизи за собственной гибелью оказалось мучительно, а с ней это случилось впервые. С другой стороны, Дэниелу пришлось выдержать это сотни раз. Лишь теперь девочка поняла, почему он был так холоден с ней при первой встрече: хотел уберечь их обоих от боли, которую принесет еще одна жуткая смерть. Сочувствие к нему захлестнуло ее с головой, и ей отчаянно захотелось с ним увидеться.
По дороге через лужайку к общежитию Люс пришлось заслонить глаза ладонью. Лучи мощных фонарей обшаривали территорию школы. В отдалении гудел вертолет, его прожектор освещал побережье, скользя по пляжу туда и обратно. Широкая цепочка людей в темной форме двигалась вдоль тропинки от Нефского дома к столовой, тщательно прочесывая местность.
— Обычный порядок для поисковых партий, — заметил Майлз. — Растянуться цепью и не оставить без
