Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья

лишь слияние всех христианских сил сможет принести сколько-нибудь значимый результат. Он воспротивился идее объединения орденов по следующим причинам, которые в целом не выглядели достаточно серьезными. Он заявил, во-первых, что новое не всегда означает лучшее и что ордены в таком виде, какими они существовали, были весьма полезными в Палестине, и если кратко, то использовал старый верный аргумент всех антиреформаторов: эта система работает. Во-вторых, ордены являются как духовными, так и мирскими, поэтому многие вступали в них по зову души и они не смогут остаться равнодушными к смене выбранного ордена на другой. В-третьих, возможен раздор, поскольку каждый из орденов пожелает сохранить свою собственность и влияние и попытается утвердить главенство своих правил и порядков. В-четвертых, тамплиеры были щедры в распределении своих богатств, в то время как госпитальеры заботились лишь об их накоплении для себя – существенная разница, которая могла породить распри. В-пятых, поскольку тамплиеры в большем объеме получали подаяния и помощь от мирян, чем госпитальеры, они оказались бы в проигрыше, или, по крайней мере, вызывали бы зависть у своих собратьев. В-шестых, споры могли бы возникнуть между руководителями орденов относительно назначений на высшие посты в новом ордене. Тем не менее он откровенно признал, что новый орден был бы более сильным, чем прежние, и тем самым стал бы более рьяным в борьбе с неверными, а также что многие руководящие должности можно было бы сократить и таким образом достичь эффекта экономии.

Выразив подобное свое отношение, де Моле покинул папу и вернулся в Париж. Смутные слухи стали появляться о серьезных обвинениях в отношении ордена, которые то ли выдвинуты, то ли должны быть выдвинуты, поэтому де Моле в сопровождении Рамбо де Карона, прецептора Утреме (область, включавшая в себя Армению, Антиох, Триполи и Иерусалим. – Пер.), Джефри де Гонвиле, прецептора Аквитании, и Гуго де Перандо, прецептора Франции, снова появились в Пуатье приблизительно в апреле 1307 года, чтобы оправдать себя и свой орден в глазах папы. Климент, как рассказывается, проинформировал их о выдвинутых против них серьезных обвинениях в совершении различных преступлений. Однако они дали ему такие разъяснения, которые якобы успокоили папу, и вернулись в Париж удовлетворенные тем, что в его мыслях нет более сомнений.

Вот как, собственно, появились обвинения против тамплиеров.

В одной из тюрем, не то в Париже, не то в Тулузе, был заключен за некое преступление человек по имени Сквин де Флексиан, уроженец Безье, который раньше был тамплиером и приором Монтфокона, но был изгнан из ордена за ересь и прочие проступки. Его соседом по заточению был флорентинец Ноффо Дей – «человек, – по словам Виллани, – всех возможных пороков». Эти двое начали придумывать, как они могли бы выпутаться из своего нынешнего безнадежного положения. Как представляется, они были осведомлены о неприязни короля к тамплиерам, и, возненавидев их за полученное от них наказание, Сквин де Флексиан решил обвинить их в самых ужасных преступлениях и тем самым заполучить себе освобождение. Вызвав к себе коменданта тюрьмы, он заявил ему, что может предоставить королю такое разоблачение, которое принесет ему больше пользы, чем приобретение целого королевства, но готов сделать это лишь ему лично. Сквина немедленно препроводили в Париж, где он предстал перед королем, которому и сообщил о преступлениях ордена. Нескольких тамплиеров по приказу Филиппа схватили и допросили.

По другим сведениям, Сквин де Флексиан и Ноффо Дей, которые оба были изгнанными тамплиерами, за некоторое время до этого активно подстрекали народ на мятеж, который вынудил короля укрываться в парижском Тампле. Они были схвачены и находились в тюрьме без всякой надежды на спасение своей жизни, когда у них в уме родился план обвинить своих бывших соратников. Их обоих освободили, однако впоследствии Сквин был повешен, а Ноффо Дей обезглавлен, как утверждается, хотя и с малой долей вероятности, тамплиерами.

Также утверждается, что примерно в это же время кардинал Кантилупо, папский казначей, который с одиннадцати лет общался с тамплиерами, выступил с некоторыми разоблачениями в их отношении перед своим патроном.

Обвинения против ордена, сделанные Сквином де Флексианом, были следующие:

1. Каждый тамплиер при вступлении клялся никогда не покидать орден и продвигать его интересы всеми праведными и неправедными способами.

2. Руководители ордена находятся в тайном сговоре с сарацинами и исповедуют больше мусульманской ереси, нежели христианской веры, в доказательство чего они заставляют каждого новобранца плевать на распятие и топтать его, а также поносить вероучение Христа иными способами.

3. Руководители ордена – это жестокие, святотатствующие еретики. Если какой-либо новичок, узнав об их злодеяниях, пытается выйти из ордена, они убивают его и тайно ночью захоранивают. Они учат женщин, которые забеременели от них, как сделать аборт, а также тайно убивают новорожденных детей.

4. Тамплиеры заражены ересью фратичелли, они отвергают авторитет папы и всей церкви, пренебрегают таинствами, особенно покаянием и исповедью. Они лишь делают вид, что соблюдают церковные обряды, дабы не быть разоблаченными.

5. Руководство ордена привержено всем наиболее низким проявлениям распутства, а те, кто проявляет свое отвращение к этому, караются пожизненным заточением.

6. Храмы тамплиеров являются вместилищем всех возможных преступлений и мерзостей.

7. Орден добивается передачи Святой земли в руки сарацин и благоволит им больше, чем христианам.

8. Назначение магистра происходит тайно, лишь немногие из юных членов ордена присутствуют на церемонии, из-за чего можно заподозрить, что он отвергает христианскую веру либо клятвой или иным способом совершает нечто неправедное.

9. Многие статуты ордена противоречат законам, богохульны и не соответствуют христианской вере, поэтому членам ордена под страхом пожизненного заключения запрещено разглашать их.

10. Никакое злодеяние или преступление, совершенное во имя или во благо ордена, не считается грехом.

Таковы были обвинения, выдвинутые против ордена его провинившимся приором Монтфокона, – обвинения по своей сути абсурдные либо основанные на серьезном извращении некоторых правил общества. Другие, еще более невероятные, были предъявлены позже в процессе допроса свидетелей.

Филипп и его вельможи, имея теперь на руках то, что они считали выигрышным делом против тамплиеров, секретно начали готовиться к действиям, и 12 сентября 1307 года по всей Франции губернаторам и королевским чиновникам были разосланы запечатанные конверты с приказом 12-го числа следующего месяца привести войска в боевую готовность, а ночью открыть конверты и действовать в соответствии с имеющимися там предписаниями. Наступил означенный день, и утром в пятницу 13 октября почти все тамплиеры по всей Франции оказались узниками своих врагов. Филипп так хорошо подготовил свои действия, что пребывавшие в созерцательном расположении духа жертвы ничего не заподозрили, а в самый канун своего ареста де Моле был избран вероломным монархом одним из четырех человек, поддерживавших покров гроба на похоронной церемонии принцессы Екатерины, жены графа Валуа.

Высланные королем указания своим чиновникам предписывали арестовать членов и имущество ордена Храма, допросить, подвергнуть пыткам и получить от них признания, обещать прощение тем, кто сознается, и угрожать тем, кто будет отказываться сделать это.

В день ареста магистра и его рыцарей король захватил Тампль в Париже, а сам магистр с прецепторами Аквитании, Франции и владений за морем были брошены в тюрьму в Корбейле. На следующий день теологи из Парижского университета с несколькими канониками собрались вместе с королевскими вельможами в соборе Нотр-Дам-де-Пари (собор Парижской Богоматери), и канцлер Уильям де Ногаре заявил перед ними, что рыцари ордена преследуются по причине их еретических убеждений. 15 октября университетский собор был проведен в Тампле, и некоторые из руководителей ордена, в частности магистр, были допрошены. Как утверждается, ими были сделаны частичные признания вины ордена в его деятельности за последние сорок лет.

Теперь король опубликовал официальное обвинение, в котором не было места умеренным и мягким терминам. Он называл в нем обвиненных кровожадными волками, коварным и идолопоклонническим обществом, чьих деяний и одних лишь высказываний достаточно, чтобы осквернить землю и заразить воздух, и т. д. и т. п. Жителей Парижа собрали в королевском саду, где выступили представители короля, а несколько монахов прочли проповеди с обвинениями в адрес ордена.

Филипп в своей враждебности к ордену ничего другого не добивался, кроме как его полного