судьба в первый раз за долгое время, наконец, дала ему шанс, что же касается невзгод… Мужчина должен их переносить, сжав зубы и не жалуясь.
Грачи, рассевшиеся на голых ветвях деревьев, которые росли вдоль тракта, громко кричали, словно смеясь над ним.
— Дьюранд.
Ему казалось, что он, помимо седельных сумок, взвалил на плечи ещё и Брэга, голод снедал его, глаза жгло, словно в них сунули по свече. При каждом шаге щит хлопал его…
— Дьюранд, стой.
Скальд аккуратно, так чтобы не измазаться в грязи, склонился над дорогой. Понять, что он пытается рассмотреть, было невозможно.
— Что?
— Кажется, нам повезло.
Услышав это, Дьюранд чуть не рассмеялся.
— Мы можем рассчитывать на ужин. Если не будешь бурчать, я, может быть, даже поделюсь с тобой.
Дьюранд собрался было перебить скальда, как вдруг Гермунд поднял указательный палец и сделал вид, что принюхивается:
— Чуешь?
Дьюранд принюхался и нахмурился — он так ничего и не почуял.
— Коровий навоз, — подсказал Гермунд.
— Неужели ты проголодался настолько, что…
— Город близко, и ставлю в заклад голову, что этот город — Торментиль. — Гермунд огляделся и на расстоянии нескольких шагов увидел у живой изгороди странный силуэт. — Погляди! Они его здесь специально поставили.
Скальд кинулся к силуэту, который очень напоминал придорожный алтарь — небольшое каменное строеньице с нишей. Приблизившись к алтарю, Гермунд замер и медленно отступил назад.
— Боги!
Подавив лёгкий приступ паники, Дьюранд скинул в траву седельные сумки и подошёл к Гермунду. Сначала он ничего особенного не увидел — обычная каменная кладка и чёрная дыра, проделанная в ней на уровне пояса. Дьюранд подошёл ближе, но тьма все ещё хранила свой секрет. В ноздри Дьюранду ударил запах. Резкий запах.
Многие путники оставляли у иконы в придорожном алтаре цветы или венки. Кто-то совершал подношение хлебом и вином. В этом не было ничего необычного. Однако сейчас до Дьюранда доносился запах навоза.
— Властитель Небесный! — пробормотал Дьюранд, содрогнувшись. Запах был ужасен, но дело было даже не в том, что от алтаря несло, словно из отхожего места. Дьюранд сжал зубы.
Серебристый свет луны осветил нишу в алтаре. Где-то там должна была быть икона с изображением кого-нибудь из святых, истёртая от бесчисленных прикосновений путников. Исходя из того, что алтарь стоял на дороге, Дьюранд рассчитывал, что скорее всего с иконы на него будет смотреть Странник.
Увиденное заставило Дьюранда снова содрогнуться. Камень был измазан кровью и калом, а образок святого был чем-то залеплен, скрывая от Дьюранда изображение. Какая-то кожица с волосками. Дьюранд отшатнулся, поняв, что образок святого залеплен кожей, сорванной с чьих-то с век, а волоски были ресницами.
— Это сделал какой-то безумец, — выдавил из себя Гермунд.
— Кто осмелился на такое? — покачал головой Дьюранд. Все в Аттии слышали рассказы о лордах, которые, проснувшись наутро, обнаруживали, что ослепли, и все оттого, что накануне оставили лошадей в святилище, превратив его в конюшню. Ходили истории о людях, которые, поднеся святым деньги, передумывали и забирали серебро с алтарей, отчего в скором времени становились калеками или разорялись. Дьюранд не мог представить, кто отважится играть с Силами Небес.
— Черт, — выругался Гермунд, — давай убираться отсюда подобру-поздорову. Кто-то решил поиграть с Великими. Неподалёку город, и пока мы до него не доберёмся, я и слова об этом месте не произнесу.
Дьюранд не собирался с ним спорить.
Глава 5
На службе у лорда
Они шли, не сводя глаз с деревьев, подступающих к обочинам тракта. Где-то рядом бродит убийца. Или гробокопатель. Безумец или некромант.
Из зарослей деревьев донёсся волчий вой.
— Боги! Всему должен быть предел! — простонал Гермунд.
Дьюранд услышал топот лап и тяжёлое дыхание оскаленной пасти, из которой свешивался длинный язык.
— Бежим, — сказал Дьюранд, и они припустили.
Топот ног за их спиной становился все ближе и ближе.
От дикого, полного мощи и злобы волчьего воя кровь стыла в жилах. Они знали, что в любой момент зубы хищника могут сомкнуться у них на горле.
Неожиданно показались дома.
Это был город. Впереди горел огонь, и Дьюранд, бросив сумки, кинулся к нему из последних сил.
Их окружили.
Дюжина вооружённых людей, сидевших у костра, вскочила на ноги. Отблески огня плясали на остриях клинков, на секунду Дьюранду показалось, что люди до смерти напуганы.
— Попался, ублюдок! — раздался чей-то крик, и солдаты бросились на Дьюранда. На мгновение в его голове мелькнула мысль о Гермунде, мелькнула и оборвалась — что-то тяжёлое опустилось ему на плечо. Дьюранд попытался защититься, но тычки кулаков сыпались на него словно удары молота на наковальню… из глаз брызнули искры.
Потом все прекратилось.
Дьюранд, лёжа в грязи, приподнял голову и кинул на солдат взгляд. На него уже никто не смотрел. Кто- то смеялся, кто-то щёлкал языком. Все взгляды были обращены на маленького человечка, стоящего у костра. Только священнику под силу остановить толпу солдат. Человечек был облачён в чёрное, рукава спускались почти до земли. Висящая мешком одежда и длинные голени делали его похожим на грача. Человечек вздёрнул вверх лысую, обтянутую бледной кожей голову.
— Ах да. Страх и злоба, — проворковал человечек, — две стороны одной медали.
Загорелый солдат с венчиком льняных волос повернулся к чернецу.
— Шёл бы ты отсюда, пока с тобой чего не случилось.
Дьюранд понимал, что незнакомец в схватке с солдатом не выстоит, и все же тощий человечек не выказывал никаких признаков страха.
— Быть может, ты прежде замечал, что дворняга рычит, когда пугается.
— Ну все, — выдохнул солдат, — с нас довольно.
— Какой ты горячий, — щёлкнул чернец языком, — и какой торопливый. Знаешь, со временем все такими становятся.
Солдат потянулся к булаве, висящей на поясе. Неожиданно дверь дома распахнулась, залив все вокруг светом, исходящим из комнаты. На пороге появилась фигура здоровяка, одетого в доспехи десяти королевств.
— В чем дело? — прорычал здоровяк, сверкнув глазами. — Я что, как мамочка, должен следить за каждым вашим шагом? — прищурившись, он ткнул пальцем в чернеца. — Довольно. Старина Мульсер не настолько бесполезен, чтобы я мог позволить над ним насмехаться.
Пожав плечами, чернец поклонился, и русоволосый солдат убрал руку с булавы. Все становилось на свои места — чернец задирался, потому что знал — за него заступятся. Здоровяк перевёл взгляд на Дьюранда:
— А ты кто такой?
Пошатываясь, Дьюранд поднялся на ноги, и здоровяк окинул его с ног до головы сердитым
