бы не стал доверять — герцог Хайшильдский, видать, не знает, что, если человек закроет один глаз и вдобавок прикусит язык, — прямо ходить у него не получится — ноги будут заплетаться. В старой перечнице из Серданы я тоже сомневаюсь. Никто не рискнёт предсказать, что она способна выкинуть. Наслаждается чудесным обществом — ходит, как купец в базарный день, и раскланивается с благородными гостями, а собралось их здесь полкоролевства.
Дьюранд попытался переварить сказанное Гермундом:
— А Радомор?
— Он ещё не приехал. Кстати, вестей из Ирлака тоже ещё нет. И я бы не сказал, что никто не понимает, что у Рагнала на уме. Неким чудесным образом об этом, кажется, знают все. Слухи самые разные. Одни говорят, что он жив. Другие говорят, что Радомор мёртв и, пройдя Райские Врата, присоединится к Небесному Воинству. Я слышал, как герцог Гарелинский втолковывал это герцогине Мод из Серданы. Лорд Радомор — герой. Этим летом он отважно сражался за короля. Никто не поверит, что Радомор тянет руки к короне. Он отправился домой с войны лишь в месяц жатвы. Впрочем, есть ещё и другие. У старой перечницы явно что-то на уме. Ей так и хотелось что-то сказать, пока властитель Гарелианы пел ей дифирамбы о Радоморе. Курица жирная, — фыркнул Гермунд. — Ну и, конечно, люди говорят о несчастной Альвен.
А вот это действительно важно. Быть может, именно правда о её смерти повлияет на будущее королевства.
— Брат Ламорика здесь? — спросил Дьюранд.
— Ага. Встал лагерем где-то неподалёку. Гирет будет голосовать за короля — это уж точно. Многие ещё колеблются, но голосование не за горами.
— Терпеть не могу тишину.
— Её мало кто любит. Все перешёптываются за спинами друг друга. Жужжат как осы. Слухам нет числа. Некоторые вообще считали, что Красный Рыцарь — это Радомор. Сейчас так уже никто не думает. Радомор куда как крепче, он двоих таких Красных Рыцарей за обедом стрескает и не подавится.
— Значит, — Дьюранд почесал затылок, — скоро приедет либо Аильнор, либо его сын.
— К завтрашнему дню мы…
К лагерю Ламорика приблизился Вэир, и Оуэн Эйгрин и Берхард вышли ему навстречу.
— Кажись, вы здорово перепугались, — ухмыльнувшись, произнёс Вэир.
— Иди, куда шёл, — пробурчал Оуэн.
— Что, человеку уже и ходить здесь нельзя?
— Смотря какому человеку, — ответил Оуэн.
— Да вы сами на себя посмотрите, — произнёс Вэир. — Я что, один к вам присматриваюсь? Как можно говорить о чести человека, в груди которого бьётся сердце труса? Мухлюет на ристалище, ищет лёгких побед. Дешёвка! Как вы думаете, что о вас говорят?
— Кто бы рот раскрывал! — воскликнул Оуэн. — А ты сейчас не прячешься? Прикрылся королевским перемирием и брешешь как собака. Ты хочешь, чтобы твоего господина в наказание за драку вычеркнули из списков участников? Или ты желаешь, чтобы такая участь постигла нашего лорда? Небось, Морин испугался, что его в третий раз побьют. Угадал?
Дьюранд направился к товарищам. За ним шёл Гермунд.
— О лорде Морине можешь не беспокоиться, — рявкнул Вэир. — Приходи завтра на ристалище и увидишь, как он поведёт в бой все войско Севера. Да, его назначили маршалом Северного войска. И если ваш лордишка не сумеет разглядеть его из той лазейки, где он будет прятаться, дрожа от страха, передайте ему — лорд Морин сражается против войска Юга на глазах доброй половины благородного люда Эрреста. Не знаю, хватит ли у тебя смелости выбраться из укрытия…
— Радуешься королевскому перемирию? — прорычал Оуэн.
Дьюранд присоединился к друзьям.
— Намекаешь, что я прячусь за перемирие? Да? Ты это уже один раз сказал. Не думаю, что с турнира станут выгонять за пару выбитых зубов. К тому же они у тебя все равно как браслеты на руках портовой шлюхи.
Дьюранд кинул взгляд на обеспокоенное лицо Эйгрина.
— Погодите, — сказал Дьюранд. — В Тернгире собрались люди поважнее нас, а завтра нам предстоит выйти на ристалище. Я не думаю…
— Ты чего это, малыш, стал таким осторожным? А ну-ка заткнись, и тогда я, может, никому не расскажу о том, что видел этим вечером.
Сердце Дьюранда ушло в пятки. Земля закачалась под ногами.
— Думаешь, леди Бертрана обрадуется, когда узнает, что ты с её фрейлиной…
— Закрой рот, — прошептал Дьюранд.
— Ух ты! Теперь…
— Заткнись!
Рука Дьюранда легла на рукоять меча. Сквозь шум в ушах он услышал, как кто-то произнёс его имя.
— Убери свою железяку, а не то мне придётся тебя серьёзно проучить, — оскалился Вэир, извлекая из ножен клинок. — Кажется, я наступил тебе на больную мозоль.
Дьюранд сделал выпад, целя остриём в лицо Вэиру. Здоровяк отпрыгнул:
— Он напал первый, — приходя в себя, произнёс Вэир. — Вы все это видели.
Ухмылка исчезла с его лица. Все видели, как Дьюранд сделал выпад, и никто не смел отказать человеку благородного происхождения в праве на поединок.
Ни на Дьюранде, ни на Вэире не было доспехов, но противники даже не обратили на это внимания.
Вэир рывком сорвал с себя шерстяной плащ, сжав его в свободной руке.
Дьюранд атаковал, снова целясь в лицо противнику, и тут же почувствовал острую боль в районе бедра. Клинок Вэира настиг его. Дьюранд отскочил, обрушив меч на шею противника, но Вэиру чудесным образом удалось отразить удар, и в следующий миг лезвие прочертило кровавую полосу по предплечью Дьюранда. Дьюранд уклонялся, уходя от атаки. Истошно кричали чайки. Кровь текла по руке, заливая руку, в сапоге хлюпало.
Вэир был умелым мечником. Таким, как Конзар, Гоул, Кассонель. Размахивая мечом, он обрушивал на противника удар за ударом, и Дьюранд понял — ему не победить. Ещё один взмах клинка — и на теле Дьюранда появилась новая рана. И вдруг в тот момент, когда Вэир поднял меч, чтобы отразить опускающийся на него клинок, Дьюранд обратил внимание на плечо здоровяка. С ним было что-то не так. Дьюранд вновь, воздев руку, опустил меч, и крепыш неуклюже парировал удар, вместо того чтобы просто отвести клинок в сторону.
Доброй половине рыцарей Эрреста хотя бы раз в жизни приходилось пережить вывих плечевого сустава. Плечо Вэира еле двигалось — здоровяк был не в силах поднять правую руку выше собственной шеи.
Дьюранд бросился в атаку, осыпая противника косыми ударами. В сапоге хлюпала кровь. Вэир попятился. Дьюранд высоко поднял меч, понимая, что этот удар противник ни за что не отразит. Это понял и Вэир, в глазах вспыхнули огоньки, лицо исказила гримаса. И вдруг он исчез.
Ошеломлённый Дьюранд опустил клинок. Его схватили крепкие руки, над головой, истошно крича, парили чайки. Он почувствовал, как кто-то пытается вырвать меч. Дьюранд придвинулся на полшага вперёд и все понял. Они сражались на утёсе, возвышавшемся над морем на сорок фатомов. Вэир оступился и сорвался вниз.
— Смотрите! Смотрите! — раздался крик.
Дьюранд почувствовал приступ дурноты. Его окружили рыцари из отряда Ламорика. Сам Ламорик спешил к ним, надевая на ходу шлем.
— Владыка Небесный! Что же ты наделал! — прошипел он. Молодой лорд повернулся к Тернгиру, откуда уже показались люди. Впереди них верхом на коне мчался сам принц Бидэн:
— Что это значит? — грозно спросил он.
— Спор, — ответил Берхард. — Несчастный случай.
— Ты кто такой?
— Сэр Берхард, — одноглазый рыцарь поспешно, но вместе с тем сохраняя достоинство, склонил
