человек: огромные плошки глаз широко раскрыты, бычий череп источает зловоние, кривые, точно свиные ребра, зубы сверкают…
И даже отступая, Дьюранд слышал, что цепочка еще раскачивается: тук… тук… тук… Мысли его ухватились за этот звук с отрешенностью умирающего. Чудовище выпрямилось во весь рост — гнилостный король местных берегов. И Дьюранд наткнулся на каменного Небесного Короля — задел его кончиками пальцев.
Он очутился где-то совсем в иной месте.
Тук.
Теперь, когда наконечник посоха застучат по камню, Дьюранд наконец узнал этот звук. Однако сам он находился уже не там, где был. Легкое прикосновение к опрокинутому изваянию унесло его из города, от черных улиц. Теперь Дьюранд стоял на лесной тропе под высоким вязом. А над ним нависал Странник: руки духа безвольно висели тряпьем больших дорог, скелет — костями погибших в придорожных канавах. Этого великана Дьюранд видел во тьме за святилищем — терпеливого, ждущего своего часа. Поля широкой паломничьей шляпы словно бы вырезали из небес огромный круг. Дух с тяжким скрежетом нагибался все ниже, спутанная узлами борода болталась у него на груди.
— Вот ты и снова на перепутье.
Дьюранд покачал головой, машинально притрагиваясь к обритой макушке, на которой успела отрасти короткая щетина. Немало времени прошло с тех пор, как в колодце родного замка в Коле он впервые встретился с этим созданием. Вспомнил он и вопросы, что задал тогда у воды — и обещания духа.
— Сколько всего ты наобещал мне! — С его губ сорвался слабый смешок.
— Так было всегда, — пророкотал Странник.
— Я хотел найти себе место — после того, как лишился места, что считал своим. И наверное, еще хотел успеха. Тогда казалось, все это так далеко от меня. И еще, хотя спросил я про семью, на самом деле я гадал, захочет ли хоть одна женщина связать свою судьбу с нищим бродягой. — Он выпрямился. Горело вывихнутое плечо, на лице еще не зажили отметины от честолюбивых устремлений Конзара. Болело куда сильнее, чем он готов был признать. — Что тогда стало со всем этим?
Странник медленно выпрямился, застилая собой небо.
— Все осуществилось.
Дьюранд поднял голову и заглянул в глаза Странника — один яркий и второй непроглядно-черный. И сжал кулаки.
— Для меня это совсем не шутки.
— Разве не победил ты в Редуиндинге и Тернгире? Не избран Быком на празднестве в Акконеле? Разве не ты принес своему войску победу в Акконеле и Ферангоре и дважды переплыл озеро, чтобы спасти город?
— Ты всерьез…
— Ты жаждал места. И славы. — Узловатые ладони древнего духа зашелестели на раздвоенном наконечнике посоха. — И встретить красавицу…
— Твои обещания стоят еще меньше, чем молчание твоего брата.
Раздался сухой шелестящий вздох — это Странник втянул в себя воздух.
— Равновесие издревле таково, и все мы связаны единым законом. Воинство Небес — Воинство Преисподни. Движение вверху порождает отклик внизу. Хотя я мог бы возвести тебя на герцогский трон, Силы Тьмы низвергли бы тебя. Прямое слово искажается.
— И потому меня угощают кривыми шепотками… Я спрашиваю — что твои шепотки дали мне? Если у меня и были крохи удачи, пусть жалкие и никчемные, то что у меня осталось теперь? Чего ты от меня хочешь?
— Я стою на перекрестках, — отозвался Странник. — Большинство слышит лишь стук моего посоха. Но на тебя возложено слишком много.
Дьюранд в отчаянии опустил взгляд.
— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты хочешь поглумиться надо мной, помучить меня…
Гигант взревел, как все моря мира, вместе взятые. Ударил посохом в небосвод — и свет этого удара полыхнул от горизонта до горизонта. Дьюранд понял: он слишком много позволил себе пред лицом подобной силы.
— Пусть Воинство поступает как знает, а я отвечу тебе! Что со мной станет? Что мне делать? Вопросы, ответы — они эхом отражаются от сердца к сердцу, во все века. Они неизменны.
В горах за много лиг от лесной тропы неслись по склонам ледяные лавины. Странник ударил посохом о землю, и Дьюранд упал, вжимая лицо в землю.
— Как живой человек может не задаваться вопросами?
Дьюранд услышал скрип, подобный скрипу рассохшегося корабля — Странник снова наклонялся.
— Ответы не меняются. О, дитя снов моего брата! Слава, любовь… — Дьюранд по-прежнему лежал на земле, а воздух вокруг наполнился запахами корней, камней и холодной воды. — Все это вместе, и каждое по отдельности — будет твоим.
И великан исчез, растаял в громовом шелесте листьев.
— Неужели мне суждены лишь одни бесплодные урожаи? — прошептал Дьюранд.
Когда он набрался храбрости поднять голову, Странника уже не было и в помине.
В мироздание его вернул голос Дорвен. Над лесной тропой зазвучала знакомая нота. Зов девушки, казалось, принес с собой эхо каменных стен, где даже ветер был полон хлопанья шатров и звона растяжек. В голосе Дорвен слышались отзвуки утреннего пения малиновок.
— Дьюранд? — прошептала она.
И он улыбнулся от счастья глядеть в человеческое лицо, а не в лицо перевернутого идола.
— Где ты был?
Дьюранд сощурился и наконец разглядел на ее лице следы усталости и страха. Карие глаза девушки, подобные глазам лани, влажно блестели.
— Твой отец, — выговорил Дьюранд, — он жив?
Дорвен смахнула со щек слезы.
— Жив. Абраваналь таков же, как весь его народ. Мечи и каменные стены не прогонят скорбь от его дверей. Такое страдание ничем не унять. Остается лишь бушевать — или падать без чувств. Но теперь он смягчился. Мой отец пообещал ему войско на случай войны, свободный проход по всем его дорогам и рекам на случай мира и торговли. Все это — до смерти наследника Морина. Он с самого начала хотел ему это предложить.
Дьюранд чуть было не потянулся к ней, смеясь от облегчения и радости за возлюбленную. Однако теперь она носила черный вдовий наряд. Волосы ее покрывал платок замужней женщины. И Ламорик все еще ждал там, в святилище, на каменном полу.
Когда Дорвен коснулась его щеки, Дьюранд отшатнулся.
— Альмора будет тебя искать, — проговорил он.
В развалинах святилища собралась траурная процессия. Толпа вновь обрела голос и с пением подняла покойников на плечи, начиная торжественное шествие к полям за Закатными вратами.
Дьюранд просто-напросто встал в общий ряд, занял место у ручки погребальных носилок. Черные от сажи пахари вокруг него без умолку вытягивали гимны, а их скорбная ноша поднималась над толпой подобно череде бледных изваяний. Где-то там на плечах незнакомцев ехал и Бейден. Люди, которых Дьюранд знал с самого детства или с которыми вместе шагал долиной Рашса, покачивались над головами участников процессии. Дьюранд заметил вдруг, что идет, закрыв глаза, вдыхая запах масла и слыша над гаванью крики пробудившихся чаек.
Тени сопровождали их от развалин святилища, мимо Закатных врат — к разрытым полям, где уже чернели разверстые ямы в земле. Павшим воинам предстояло упокоиться между их родным городом и герцогством Ирлака, как и при жизни встать в боевом дозоре.
Все это время Абраваналь шел во главе процессии. За одну ночь он ломался — и восставал снова не
