он пожил в другом доме.
Подчиняясь строгому родительскому приказу, ребята отвезли, наконец, его снова в лес. Там пленник был выпущен на свободу, а мальчик в заключение сострил:
– Вероятно, думает: «Здорово я от них удрал!»
А я смотрел на улепетывающего зверька и думал: «Сколько приключений перенес! А где они все? Вернется к своей ежихе и рассказать ничего не сможет».
Умей он различать хотя бы такие вещи, как дом, кровать, холодильник, поезд, ребята, он, может быть, придумал бы, как их назвать на собственном ежовом языке. Ежиха его заслушалась бы. А что он видел, кроме, как «чужие», «не лес», «пища» (молоком-то он с удовольствием питался), что-нибудь еще столь же простое? Да и то, несомненно, не так глубоко его затронуло, чтобы остаться в памяти.
Вот потому и получается, что школьник о приключениях ежа расскажет больше, чем сам еж. Хотя наверняка у ежа есть чувства, каких нет у школьника. Человек расскажет больше потому, что видит тысячи вещей, которые для животных недостижимы.
«Орел видит значительно дальше, чем человек, но человеческий глаз замечает в вещах значительно больше, чем глаз орла»,– говорил Энгельс.
Конечно, и человеческий глаз не подметит многого. Если бы Землю посетили обитатели планет более высокой ступени цивилизации, они могли бы, пожалуй, разглядеть у нас немало нами незамеченного.
Но люди тянутся к тому, чтобы завтра видеть больше, чем сегодня. И всякий человек чего-то добивается. Способности отдельного человека обнаруживать детали растут с образованием, с умом, до некоторого возраста и с годами.
Занятный пример приводила педагог А. П. Семенова.
Три мальчика разных возрастов посмотрели картину «Максимка» по одноименному произведению К. М. Станюковича. Потом ребят спросили, про что они видели фильм?
Пятилетний малыш ответил:
– Про Максимку, как он веревку тянул и пирожное давал, ешь, говорит, и смеется.
Ученик второго класса:
– Про то, как американец его бил, а наши советские моряки отняли Максимку, оставили на корабле и бескозырку со звездой дали.
А вот ответ старшего, девятиклассника:
– Показана судьба негров в капиталистической Америке. Произведение старое, а звучит современно. На судьбе Максимки видна жизнь угнетенных народов.
Как меняется ви?дение мира с возрастом, можно показать и на примере одного человека. Для этой цели каждый мог бы вспомнить хотя бы, как он читал одну и ту же книгу в разные годы.
Лично мне довелось, более или менее случайно, перечитывать «Войну и мир» каждые 5–6 лет. И всякий раз я читал ее по-новому, всякий раз передо мною была совсем другая книга. Более содержательная и глубже меня захватывающая.
Сперва я погрузился с головой просто в увлекательный приключенческий роман. В другой раз любовался яркими картинами русской жизни начала прошлого столетия. Читал «Войну и мир» как философское и историческое исследование (и потом не удивился, узнав, что Толстой изобразил ход войны с французами точнее, чем историки того времени). Читал роман и угадывал знакомых, поэтому читал его как повествование о судьбах близких и родных мне людей...
Все знают знаменитое выражение древнего философа Гераклита: «Никто дважды не вступал в одну и ту же реку». Мол, вода будет другая, значит, и река не та. А «вступал ли» кто дважды в одну и ту же книгу?!
Еще два слова об изменении цепкости впечатлений с годами.
Впечатлительность людей с возрастом растет, а вот запоминается ими обычно меньше из прочувствованного, чем малышами (детской зоркости не хватает!). Очень ли это и всегда ли это плохо?
В чем-то (и кому-то) плоховато, но не всегда. Пожалуй, иногда в этом даже больше хорошего, чем плохого. Уменьшение запоминания всего прочувствованного оберегает человека от разбросанности, а мозг его от перегрузки. Уж слишком много видит он с какого-то момента, а остро впечатляться всем увиденным ему, скорее, ни к чему. Остатки детской зоркости важны, но обращенные преимущественно «в свое дело».
Как изменяется цепкость впечатлений: скачком или постепенно? Когда это приблизительно начинается?
В народе есть такое выражение: «девичья память». Смысл – память слабая, дырявая. Не знаю, почему «девичья»,– ведь и юноши склонны забывать многое. Но верно подмечено одно: заметное ослабление памяти в юношеском возрасте.
Житейский опыт говорит: такое продолжается недолго. К тому же и забывчивость не полная: что-то и тогда запоминается прекрасно. (Полезно, впрочем, об этом свойстве возрастном не забывать. Стало что-то непрочно удерживаться в сознании – напряги волю. Занимайся вдумчивее и упорней, старайся преодолеть препятствия.)
Все же провал памяти бывает. От чего он? Не от внезапности ли больших открытий на пороге жизни? Не от рассеянности ли перед новым миром?
По-видимому, тo и это роль свою играют. Малыш жил-жил и всем интересовался, обо всем расспрашивал. Но расстилалась перед ним в основном только одна часть природы: внешняя. О другой – внутренней своей природе он и не догадывался.
Но вот раздался бой Больших Часов: малыш стал любознательным подростком. Незаметно превратился в юношу, девочка, оставившая скакалку,– в задумчивую девушку.
Словно второй горизонт открылся перед человеком: горизонт внутреннего мира.
Есть от чего и растеряться: так много нового, удивительного открывается перед неискушенным, но уже впечатлительным сознанием.
Что значит «добиваться»
– Что всего приятнее?
– Достигать желаемого.
От чего зависит духовное развитие человека?
Многое в человеке начинается со стремлений. Больших и маленьких, временных и постоянных, порожденных личными интересами и связанных со службой обществу и так далее.
Как выглядят стремления?
По-разному: от стремления хорошо сдать экзамен или завоевать чью-то дружбу до главного стремления разумного существа – найти и с честью выполнить свое жизненное назначение. Каждый мог бы применить к себе слова моряка Виллиса, переплывшего на плоту в одиночку Тихий океан. Он объяснил свой подвиг просто:
– Должен же человек хоть раз в жизни переплыть океан.
Как приходят к людям стремления?
Дошкольный возраст и возраст младшеклассников – это целый взрыв стремлений: так много их и так настоятельно они выражаются! Большинство их забывается.
В нечеткости порывов детства рождаются томления без адреса, сладкая тоска по невыразимому. Об этом можно говорить, как о появлении в сознании «смутного, неясного влечения».
Хороша ли эта неясность?
Скорее «да». Потому что так готовится почва для последующих стремлений.
Происходит накопление духовных сил. Что ж, что они противоречивы! Значит, гибки. Значит, когда-
