наряд.
— Так, значит, перегоревшие пробки — только предлог, чтобы меня заманить? — спросил он, незаметно подталкивая меня в направлении спальни.
— Нет, — запротестовала я, правда, не очень бурно. — Предохранитель отключился, но я все поправила. Ты мною горд?
— Безмерно, — пьяно улыбнулся он, на ходу выключая горевший везде свет. — Только давай обойдемся без иллюминации — так, на всякий случай.
— Да, вдруг снова предохранители вылетят, — согласилась я.
Утром я буду спать на ходу. В который раз.
— Доброе утро, Сисси, — зевнула я, проходя мимо ее стола, ранняя и донельзя томная. — Мэри у себя?
— Доброе утро, девушка, превратившая Джеймса Джейкобса в гея, — пропела она в ответ. — Разумеется, у себя. Пришла и ее сбивать с нормальной ориентации?
— Еще не устала от своей шутки за целую неделю?
Она покачала головой и приторно улыбнулась:
— Это не шутка. Ты сделала геем одного из самых красивых парней на планете. Тебя за это убить мало. Твой хипповый бойфренд тоже поменял окраску?
— Отнюдь, насколько мне известно.
После прошлой ночи я в этом была совершенно уверена. И после сегодняшнего утра. И, надеюсь, вечер меня тоже не разочарует.
— Слава Богу! Он тоже ничего — для музыканта, — дернула плечиком Сисси. — Не подходи ко мне близко — я наконец нашла себе не полного лузера и не хочу, чтобы у меня вдруг тоже изменилась ориентация.
— Буду держаться от тебя подальше, — пообещала я, прибавив про себя: «С большим удовольствием».
Мэри, как обычно, сидела за компьютером. Серо-стальное каре слегка подрагивало над клавиатурой, пока она бешено что-то печатала. Маленькие очки с квадратными стеклами сползли на середину переносицы.
— Энджел, милая!
Я застыла на месте. «Милая»?! Что случилось?
— Присаживайся, милая, — сказала она, выключая монитор и поднимая голову.
Два раза «милая»? Явно что-то неладно. Плюс редакторша никогда не выключала монитор в моем присутствии. Уж не заболела ли она?
— Уже подсчитаны объемы продаж выпуска «Айкона» с интервью Джеймса Джейкобса, — сказала Мэри. — Цифры хорошие.
— Насколько хорошие? — Я задержала дыхание.
— Было полтора миллиона, стало два с половиной. — Мэри едва усидела на месте. — На этаже руководства сегодня очень много счастливых лиц, Энджел Кларк.
Я, не рассчитав, сильно прикусила губу: два с половиной миллиона человек прочли мое интервью? Строго говоря, все кинулись читать о том, что Джеймс Джейкобс оказался геем, но ведь интервью-то готовила я!
— Это еще без посещений нашего веб-сайта и подъема трафика на твоем блоге. Даже подписка увеличилась — и на «Айконе», и на «Лук». — На лице Мэри появилось то, что при желании можно назвать широкой свойской улыбкой. — Энджел, я очень, очень тобой горжусь. Тебе тяжело досталось это интервью, да и я довольно гадко с тобой поступила, пока ты была в Лос-Анджелесе.
— Ничуть, — поспешно заверила я, думая как раз обратное, но будучи слишком англичанкой, чтобы согласиться с покаянным заявлением Мэри. — Значит, у меня пока нет серьезных проблем?
— Ну что ты! — просияла редакторша. — Как только поступили данные о продажах, ты стала золотой девочкой номер один в А-списке «Спенсер медиа». Хоть сейчас можешь пойти туда и потребовать создания своего собственного журнала, если оно тебе надо.
— Слишком амбициозно, — покраснела я. «Решайся, Энджи, сейчас или никогда». — Впрочем, я тут думала…
— Опасное занятие.
Мэри подняла бровь.
— Как вы оцениваете мои шансы больше писать для «Лук»? Я имею в виду для журнала?
— Например?
— Например, вести колонку? Или тематические очерки? — Я подсунула ладони под себя, чтобы не начать грызть ногти. — Или что-то другое?
— Ты поняла, что насчет собственного журнала я пошутила? — Мэри прижала палец к губам и покачала головой: — Ты хочешь вести колонку в «Лук»?
Я выпятила нижнюю губу и кивнула.
— Есть у меня шанс, как вы считаете?
— Ты же знаешь, я не работаю с журналом, Энджел. Я не могу вот так запросто назначить тебя автором колонки.
— Но вы можете с кем-то поговорить?
Статус золотой девочки падал прямо на глазах.
— Да, могу. Так же как и ты.
— Конечно-конечно, я тоже могу поговорить с редактором журнала, но ведь вы знакомы ближе. Она присылает мне на рецензию диски и книги, но я ее практически не вижу и…
— Я не это имела в виду, — сказала Мэри. — Я хочу сказать, учитывая твою сегодняшнюю позицию — «сегодняшнюю» понимай буквально, — ты можешь обратиться в другие журналы. Твой статус сейчас очень высок, хотя долго это не продлится.
— Но я никуда не хочу уходить, — запротестовала я. — Мне очень нравится с вами работать, и я не…
— Да, но представь, что ты сегодня вошла в мой кабинет и сказала — к тебе обратился другой издатель, кто-нибудь из наших конкурентов, с предложением вести блог и колонку, и сейчас ты обдумываешь перспективы.
— Представила, — медленно сказала я.
— Если бы ты мне это сказала, мы, естественно, не захотели бы тебя отпустить, и мне бы пришлось предложить тебе больше денег за блог и обещать немедленно переговорить с редактором журнала. Значит, ты говоришь, что…
— Мне поступило предложение от другого издателя…
— И?..
— Они предложили мне вести и блог, и колонку!
— Правильно.
— И что теперь?
— А теперь я могу предложить тебе больше денег за блог и обязательно еще сегодня поговорю с редакцией журнала. — Мэри снова включила монитор. — Я тебе позвоню.
— Спасибо, Мэри, — сказала я, поднимаясь уходить, но не вполне понимая, что происходит. — То есть мы поговорим позже?
— Да, — сказала она, не глядя на меня. — И еще, Энджел, — прекрасное интервью. Учитывая, сколько дерьма тебе пришлось, ты проделала отличную работу.
— Спасибо! — Я была практически уверена, что это комплимент. — Пока, Сисси.
— Пока, девушка, сделавшая геем Джеймса Джейкобса.
Ну как мне не хотеть почаще бывать в редакции?
— И ты включила предохранитель?
— Да, Дженни, — вздохнула я, шагая по Сорок второй улице к Брайант-парк.
Маленький клочок зелени уже кишел работниками центральных офисов, которым удалось урвать пять минут насладиться весенним солнышком. За последнюю неделю погода резко изменилась и улицы Нью-
