«Блумингдейл».
Я слышала об этом роскошном универмаге и видела маленькие коричневые пакетики оттуда, но никогда не думала, что попаду туда. В такси Дженни кратко рассказала мне о том, что мы ищем. Она начала разрабатывать план моей новой жизни, пока мне делали укладку феном, и прежде всего пришла к выводу, что меня необходимо должным образом экипировать для пребывания в городе Нью-Йорке. Это удивительным образом соответствовало правилу поведения номер два после разрыва по версии Дженни: купи себе все новое.
Что ж, мне и раньше приходилось заниматься шопингом. Я забегала в «Топ-шоп» на Оксфорд-серкус по вечерам в пятницу, активно работала локтями на распродажах в «Селфриджес», порой делала весьма выгодные покупки на рынке Портобелло-роуд, но там все было совершенно не так, как здесь.
После быстрой оценки моего макияжа (явно нужно подкраситься), краткого описания средств, лежащих у меня в косметичке (редкая мерзость), а также подтверждения того, что у нас не будет проблем с моей кредиткой, если не терять голову, Дженни решила: начать следует с отдела косметики на первом этаже.
Она ринулась к прилавку «МАК» с решительностью пловца, готового покорить Ла-Манш. Через считанные секунды я уже сидела в кресле очередного стилиста по имени Рейзор, который смывал с меня незамысловатый макияж, что я нанесла сегодня утром.
Рейзор оказался самым очаровательным мужчиной с ирокезом, которого я когда-либо встречала. Его макияж был восхитителен, и, откровенно говоря, то, что он вытворял с подводкой для глаз, заставляло меня краснеть.
— Прежде всего необходимо создать нужный тон, чтобы избавиться от покраснений в некоторых местах, а вообще ты очень бледная, куколка. Затем мы поработаем с румянами: для дневного времени подойдет что-нибудь персиковое, а для вечера — розовое, как думаешь? Потом немного поколдуем над глазами. И поскольку ты в этом деле новичок, губы оставим на другой день, пока же чуть поиграем на них нейтральными оттенками. Хотя если ты окажешься достаточно смелой, мы можем взять и классический красный, — говорил он, суетясь вокруг меня с губками, кисточками и тюбиками.
— Я не против накрасить сегодня губы поярче, — смиренно ответила я, расстроенная из-за того, что моя бледность не понравилась Рейзору. — Знаю, сегодня на мне почти не было макияжа, но я люблю краситься. И часто это делаю.
Рейзор и Дженни обменялись взглядами, полными сомнений.
— Подержи, пожалуйста, эту кисть для создания контура глаз, милая, — попросил Рейзор, протянув ее мне, словно золотой скипетр.
Я взяла кисть и озадаченно на нее посмотрела.
— Это для контура глаз? Ну, вообще я обычно пользуюсь карандашами.
Я отклонила голову, потому что боялась взмахнуть кистью. Впрочем, с этим проблем не возникло, поскольку Рейзор выхватил ее у меня, прежде чем я успела дотронуться до лица.
— Думаю, придется начать с основы основ, — мягко сказал он, прикоснувшись к моему плечу.
Вероятно, так он хотел меня успокоить, но ничего не вышло. Тем не менее через тридцать минут мое лицо уже полностью соответствовало новой прическе. Кожа светилась, дымчатый макияж делал взгляд более глубоким, губы же Рейзор, как и обещал, тронул блеском нейтрального цвета, так что я в любой момент могла их подкрасить. Дженни возилась с какими-то зелеными тенями, когда Рейзор объявил, что я готова, пропев торжественное «та-дам». Он выглядел так, словно его породистый щенок выиграл первый приз на выставке «Крафтс»[6].
— Ух ты! — восхитилась Дженни. Она почти не улыбалась, а оценивала мой новый облик с величайшей серьезностью. — Рейзор, это потрясающе! Энджи! Ты выглядишь великолепно!
И пусть только на одно мгновение, но я действительно это ощутила. Я не могла вспомнить, когда в последний раз покупала новую косметику.
— Я возьму все, — быстро сказала я, чтобы не успеть передумать.
Рейзор подробно рассказал мне о каждой бутылочке, каждой щеточке, каждой палитре и дал листовки с «ценными указаниями», чтобы я могла хотя бы попытаться повторить все дома. Но я была слишком возбуждена и просто засунула пластиковую карточку ему в руку. Вскоре я лишилась 250 долларов и приобрела средних размеров коричневый пакетик, набитый косметикой «МАК». И чувствовала я себя при этом прекрасно.
Когда мы шли по коридору между магазинами, Дженни останавливалась у разных бутиков, выбирая «самое необходимое», без чего моя жизнь представлялась просто немыслимой. Вскоре мы уже тащили полные пакеты и накупили достаточно косметики, чтобы накрасить всех постояльцев «Юнион».
— Мне нужны духи, — сказала я, когда мы приблизились к витрине «Шанель». — Я пользовалась одним и тем же парфюмом последние десять лет. Ма... То есть мой бывший дарил мне его на каждое Рождество, — объяснила я. — Никогда больше не желаю так пахнуть.
Дженни обняла меня, обвив руками шею, так что бумажные коричневые пакеты свесились у меня за спиной.
— Мы купим новые духи прямо сейчас, — заявила она, увлекая меня за собой в бутик «Шанель». — Энджел Кларк, к концу сегодняшнего дня я превращу тебя в настоящую жительницу Нью-Йорка. Это будет только «Номер 5», а потом мы отправимся на обед.
К тому времени как я умяла двойной сандвич с курицей и выпила диетическую колу, а Дженни уничтожила гамбургер, пакет картофеля-фри и еще одно шоколадное пирожное, я узнала, что она коренная жительница Нью-Йорка, в центр переехала, закончив колледж, чтобы осуществить свою мечту и стать следующей Опрой. Проведя лето в Калифорнии, она нанялась на работу официанткой в ресторане при большом отеле Нью-Йорка, чтобы «изучить среду» (думаю, она имела в виду людей), но оказалась таким ценным сотрудником, что ее быстро сманили на ресепшн. Когда прошлой весной открылся «Юнион», она отправила туда резюме, претендуя на вакансию портье. Модный отель призван был привлекать множество молодых знаменитостей, как правило, загорелых, истощенных блондинок или красивых мускулистых геев. Теперь Дженни считала себя лучшим психологом-любителем Нью-Йорка с ценными связями, перед ней открывались двери самых престижных клубов и ресторанов, а в записной книжке значились личные мобильные телефоны некоторых голливудских старлеток и, что еще важнее, их агентов.
— Так почему ты до сих пор не в эфире? — спросила я, отделяя ложкой кусочек ее пирожного. Оно оказалось очень вкусным.
— Пока не получается туда внедриться. — Она пожала плечами. — Среднестатистический агент не имеет возможности выбить для никому не известного человека вроде меня собственное ток-шоу. Нужно быть Тайрой Бэнкс[7], чтобы добиться чего-то подобного.
Дженни была так хороша, так мила и так решительна, что я никак не могла взять в толк, почему она до сих пор не красуется на обложке всех журналов в США.
— Ты туда попадешь, — улыбнулась я, подталкивая к ней последнюю порцию пирожного. — Никогда не встречала таких людей, как ты, честно. Ты самым удивительным образом вернула меня к жизни. Я бы сидела на диване в пижаме, которую не меняла бы три дня, поедала мороженое и смотрела какое-нибудь реалити-шоу по телевизору, если бы осталась дома.
— Что ж, на тебя уйдет больше одного дня, как видишь, мы начали с макияжа и стрижки, но у нас многое впереди, — усмехнулась она, приканчивая десерт. — Боже, а ты ведь еще не была в Сохо[8]. Значит, так, куколка, я разработала для тебя план. Интересно, ты разрешишь этой навязчивой девице слепить из тебя новую Энджел Кларк?
— Мне все равно больше нечего делать, — рассмеялась я.
Было так странно вверить свою судьбу человеку, которого я повстречала двадцать четыре часа назад, но почему-то это казалось единственно правильным решением. У меня уже возникло ощущение, что я знаю Дженни всю жизнь. С каждым часом я все больше отдалялась от Лондона и Марка.
После обеда мы занялись очень важным делом — созданием моего нового гардероба. После быстрой пробежки по четвертому этажу меня отправили в примерочную с тремя охапками одежды, пока Дженни и две продавщицы по очереди прикатывали вешалки с одеждой. Вскоре мы прикупили шикарные узкие джинсы «Севн фор олл мэнкайнд», в которых даже мои короткие ноги смотрелись сексуально (по словам Дженни) и пару расклешенных джинсов «Джей брэнд». В них я могла принять вид менее парадный, надев их вместе с
