домашний мир и спокойствие. А Ольга флиртовала без всякого стеснения, она веселилась. С Ксавером Савошем она флиртовала иногда так дерзко, что все кругом обращали на это внимание. Но Рауль не смел сказать ни слова.
Каждый вечер, ровно в десять часов, Рауль должен был обязательно возвращаться домой. Ольга ни в коем случае не хотела лишать себя его нежности. За время их брака Рауль был нежен с ней более трех тысяч пятисот раз. Ольга вела точные записи в своем дневнике «Брачный календарь». Она сама рассказывала об этом своим приятельницам, собиравшимся по четвергам на так называемый «дамский чай», так что приходится этому верить. Ольга раньше была продавщицей в кондитерской, — белокурая хорошенькая куколка, со звонким металлическим смехом; и вот в ее светлые волосы и звонкий смех и влюбился Рауль, когда был студентом. Он любил ее и теперь, и Ольга со своей стороны «боготворила» Рауля, как она сама всегда говорила. Даже самое безобидное критическое замечание по адресу Рауля приводило ее в бешенство. Раулю достаточно было кашлянуть несколько раз, чтобы Ольга уже забила тревогу: он болен, он должен сейчас же лечь в постель, хочет он или нет, всё равно. Он должен был пить ромашку, его обкладывали грелками, ставили ему клистир, — тут и тяжелобольной немедленно выздоровел бы. Ее малышка был самым чудесным, самым лучшим, самым умным и самым благородным человеком на свете. Но только он не смел смотреть на других женщин!
Уже два раза Рауль убегал от своей «куколки», потому что у него не хватало терпения выносить ее ревность. Он переселялся в «Траян», но это длилось обычно не более двух дней. А затем супруги снова мирились.
XI
Антония Роткель кончила играть экзерсисы, подошла к окну подышать свежим воздухом и увидела, как в горах над Дубовым лесом взвилось облако дыма. Облако всё росло, дым клубами поднимался всё выше, точно при извержении вулкана, когда небо обволакивается черными тучами на много миль вокруг. Очевидно, Дубовый лес горел. В «Траяне» тоже заметили пожар. Корошек показался в окне верхнего этажа и всплеснул руками. Госпожа Корошек грудью лежала на подоконнике. Обитатели «Рюсси» вскарабкались на крышу. Черно-желтая туча дыма расползалась всё шире и надвигалась на город. Теперь уже леса не было видно. Смрад был ужасный, точно от горевших тряпок и керосина. На город сыпался дождь из хлопьев сажи. Да тут, право же, и задохнуться недолго. Весь город пришел в волнение.
В лес послали солдат, Янко тоже был там. Роткель в ужасе бросился в «Траян». А Ледерман из Борислава только посмеивался. Это в порядке вещей, сказал он. Если бы у него было столько денег, сколько стоила вся сгоревшая на его глазах нефть, он был бы теперь собственником виллы на Ривьере.
— Да там, верно, было порядочное извержение, черт возьми! — продолжал Ледерман. — Я уж давно говорю, что весь Анатоль плавает на нефти.
Ночью над городом встал высокий, как башня, темно-багровый огненный столб. Страшно было смотреть на него. Казалось, что он двигается на Анатоль и грозит сжечь его. Жители закрывали ставни, чтобы не видеть этого страшного пламени. Можно было подумать, что настало светопреставление.
На следующее утро столб дыма всё еще стоял над лесом, но пожар, как видно, уже прекратился. Солдатам удалось-таки потушить его. Вот доказательство, какие молодцы наши военные.
Однако вечером грозный огненный столб появился снова. Так прошла неделя, две недели. Днем чад и дым, ночью огонь. Наконец наступил день, когда пламя исчезло. Дым рассеялся.
На третий день после этого, под вечер маленький желтый форд Жака снова появился на рыночной площади. Наконец-таки! Корошек бросился к Жаку. Какое несчастье! Но Жак казался довольно спокойным, хотя лицо его почернело от сажи, а новый светлый костюм был совершенно испорчен. Он провел по рукаву, — материя на пиджаке разлезлась в клочья. Они надеялись потушить пожар за два-три дня. Ну что ж, теперь они, по крайней мере, знают, что нефть есть и в глубине леса.
Феликс явился в «Траян». Он очень тревожился о Жаке. Феликс пришел еще и по другой причине — он принес с собой большую новость. Наука восторжествовала! Много лет Феликс писал историческую хронику Анатоля и изучал все документы и источники, какие только смог раздобыть. Теперь многие неясности в старинных летописях и церковных книгах нашли свое объяснение. Феликс с торжеством положил на стол Жака заметку: огненный столб на горе был не первым, испугавшим Анатоль. Нет! Феликс смеялся над озадаченным лицом Жака. В тысяча семьсот шестьдесят седьмом году местечко Анатоль за греховную жизнь его жителей было наполовину разрушено землетрясением, и в это же время над городом поднялся огненный столб, пылавший целых три месяца. На том месте, где из земли поднялся этот столб, позднее был построен монастырь Терний господних.
— Ну, Жак, что ты на это скажешь?
Жак глубоко задумался. Так, значит, залежи нефти тянутся в направлении к монастырю! Эта заметка из старой церковной книги была необычайно важна для него. Феликс вспомнил еще и другую интересную запись. В городе был когда-то бассейн, но потом в него начали просачиваться ядовитые газы, и его пришлось засыпать. Он только забыл, где он читал эту запись. Жак пришел в сильнейшее волнение.
— Ты непременно должен найти ее! — воскликнул он. — Наша компания заплатит за твое сообщение, если тебе удастся определить, где находился этот бассейн.
Феликс заклинающим жестом поднял обе руки:
— Нет, никогда! Не надо мне ваших денег. Я поищу эту запись, чтобы сделать приятное тебе.
Какой-то ничем не примечательный бассейн привел Жака в волнение, а вот к чисто научным вопросам он не проявлял ни малейшего интереса.
— А как ты думаешь, — спросил Феликс, — органического или неорганического происхождения здешняя нефть?
— Этот вопрос, — ответил Жак, — мы предоставим решать профессорам, которые получают твердо установленное жалованье и у которых есть время об этом думать. Для меня важно лишь то, что у этой штуки есть определенная цена на мировом рынке.
И он позвонил, чтобы заказать ужин.
XII
Наконец Корошек решился. Он пришел к Раулю с вдовой виноторговца Петера Пауля Кереса, семидесятилетней дамой, у которой на рыночной площади было два дома. Позади домов находились большие дворы. Эти участки, казалось, были созданы для планов Корошека. Когда купчая была составлена и подписана, он вздохнул с облегчением. Теперь можно начинать. Он ждет только архитектора Фехери Дьюла, который строит для акционерной компании «Анатолийская нефть» и которого ему рекомендовал Жак.
Дни и ночи Корошек теперь только и видит в своих мечтах блестящие зеркала, залитые светом залы, обложенные изразцами туалеты, непрерывный шум лифтов.
Корошек потерял сон. Он сидит в постели, а рядом с ним храпит жена, уставшая до полусмерти от работы на кухне и от жары. Счастье еще, что Роткель теперь не так сильно кашляет и ночью стало спокойнее. Да, пожар в лесу очень взволновал Роткеля. Теперь пожар прекратился. Звезды смотрят в окна. Воздух прохладен, и голова у Корошека ясна.
Он видит свой новый отель, обеденный зал с огромной хрустальной люстрой, просторный холл. У стен стоят пальмы в кадках, между ними — зеркала от полу до потолка. Зал полон посетителей, официанты бегают между столиками. Большой салон, библиотека. Корошек еще всех удивит! Жак сказал ему недавно, что через пять лет в Анатоле будет пятьдесят тысяч жителей, может быть, даже больше. А сейчас в Анатоле нет и пятнадцати тысяч. Слава богу, этот архитектор на днях вернется из Будапешта. Корошек не может дольше терять время.
Весь город пришел в движение. Раулю приходится работать с раннего утра до поздней ночи, зато за один месяц он зарабатывает теперь больше, чем прежде за целый год. Сотни земельных участков переменили своих владельцев. Что случилось с жителями Анатоля? В несколько недель цены на участки возросли больше чем на сто процентов и всё еще продолжали подниматься. А Роткеля, который прежде был таким благоразумным коммерсантом, Рауль и вовсе не мог понять. Что он, старые дома коллекционирует, что ли? Роткель покупал и покупал, по большей части дома и земельные участки на торговых улицах, тогда как все остальные покупали виноградники и земли за городом. Теперь можно было видеть, сколько денег было в этом городе!
Весь день в городе слышался стук тяжелых молотков: это шла клепка нефтяных баков. От грохота
