— Даже религиозный фанатизм? — спросил Оливер.
— В особенности религиозный фанатизм, — с нажимом ответил Декер. — Семья Раш — и родители, и сын — не похожа на типичных представителей той социальной прослойки, которая отправляет своих детей учиться в Уэстбридж.
— Не забудьте, что Шон передал Иоахиму деньги, — напомнил Оливер.
— А кто сказал, что это были деньги? — возразил Мартинес. — Я говорил, что Шон передал Иоахиму конверт.
— И что, по-твоему, в нем могло быть, как не деньги? — недоуменно спросил Уэбстер.
— Все что угодно.
— В том числе и наличные — оплата за убийство, замаскированное под смерть от передозировки наркотиков.
— Ну-ну, — охладил пыл спорящих Декер. — Так мы можем слишком далеко зайти в наших предположениях. Но, вообще говоря, идея интересная. Жаль, что нельзя проверить, насколько она соответствует истине.
— Почему нельзя? — удивился Мартинес. — Я могу пару дней понаблюдать за Иоахимом, лейтенант.
— Ничего против не имею, да только теперь это дело веду не я, — сказал Декер, и челюсти его непроизвольно сжались от злости. — Тебе придется получить разрешение Стрэппа.
— Вы ведь знаете, что он ответит, лейтенант, — нахмурился Оливер.
— Позвольте мне понаблюдать за Иоахимом завтра, — попросил Мартинес.
— Я отстранен от расследования, Берт. Поговори со Стрэппом.
— Да он же загубит все на корню, — заявил Уэбстер.
— Возможно.
— Но тогда выходит, что вся наша работа — вся ваша работа, лейтенант! — пошла насмарку. И вы сами это прекрасно понимаете, — сказал Скотт.
— Да, понимаю.
— И вас это не расстраивает? — изумилась Мардж.
— Еще как расстраивает.
— И что вы собираетесь делать?
— В данный момент мне не остается ничего другого, как стиснуть зубы и терпеть. А что касается будущего... — Декер пожал плечами. — Я слышал, в это время года в Монтане очень красиво.
— В Монтане в самом деле хорошо — если не обращать внимания на тамошние отряды самообороны и нацистов.
— Марджи, я проработал в полиции двадцать пять лет. Я привык иметь дело с вооруженными сумасшедшими.
К семи часам Декер покончил с бумагами. Оформляя всевозможные протоколы и рапорты, он думал о жизни, о своей работе, о трагедии в ресторане, не дававшей ему покоя, о том, как Стрэпп отстранил его от расследования этого дела. Лейтенант с болью вспоминал о своих так и не сбывшихся мечтах об отпуске, который ему хотелось провести вместе с Риной, бродя по пустынным пляжам, шлепая босиком в набегающих волнах, или путешествуя по нехоженым горным тропам, наслаждаясь пьянящим горным воздухом и ароматами трав и цветов. Как он мог допустить, что вот уже много лет ему без конца приходилось барахтаться в зловонной грязи? В словах, которые он бросил утром в лицо Стрэппу, сконцентрировались его годами копившиеся раздражение и неудовлетворенность. Он впервые осознал, что его работа в полиции, вероятно, завершена, о чем открыто и сказал.
Впрочем, подумал Декер, возможно, это и к лучшему. В конце концов, жизнь не ограничивалась тем, что происходило в стенах полицейского управления Лос-Анджелеса.
Размышления лейтенанта прервал стук в дверь.
— Пришла женщина по имени Тесс Ветцель, — доложила появившаяся на пороге Мардж. — Она хочет с вами поговорить.
— О чем?
— Она не сообщила.
Декер помолчал немного, роясь в памяти.
— Тесс Ветцель? — переспросил он.
— Да, она представилась именно так. — Мардж посмотрела на часы. — Уже достаточно поздно. Сказать ей, что вы уехали?
— Нет, проводите ее ко мне.
— Как хотите, вы — босс.
— Это верно, — усмехнулся Декер.
Через несколько секунд в кабинет вошла женщина лет тридцати весьма заурядной внешности. Она сильно хромала и опиралась на трость. При каждом шаге женщина невольно морщилась от боли. Судя по всему, ей изрядно досталось в жизни, но ее отяжелевшая фигура все же еще не успела стать совсем бесформенной. Тесс Ветцель была одета в джинсы и свободный вязаный свитер. На лице никакой косметики, на пальцах и в ушах никаких украшений. Обычная, ничем не примечательная женщина, и все же в ее облике было нечто такое, что говорило о сильном характере.
Встав из-за стола, Декер пододвинул посетительнице стул. Та не без усилия опустилась на него.
— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — сказала она тихим, мягким голосом.
— Ну что вы, не за что. — Декер сел на свое место и протянул женщине руку. — Вы миссис Ветцель, верно?
— Можете называть меня просто Тесс. — Женщина обменялась с лейтенантом коротким рукопожатием.
В глазах ее стояли слезы.
— Вы, наверное, меня не помните? — спросила она.
Декер внимательно вгляделся в ее лицо, и в памяти начали всплывать туманные картинки происшествия в ресторане «Эстель». Он моргнул несколько раз и с горечью признался:
— Для меня тот вечер прошел как в бреду, Тесс. Все в голове перепуталось, но вас я очень хорошо помню. Хотя мы, кажется, не представились тогда друг другу. — Он снова протянул женщине руку. — Лейтенант Питер Декер. Рад вас видеть.
Миссис Ветцель улыбнулась и вдруг заплакала, закрыв лицо руками.
— Простите меня, — невнятно пробормотала она сквозь слезы.
Декер наклонился вперед, намереваясь утешить ее, но внезапно вспомнил о том, как Жанин Гаррисон обвинила его в сексуальном домогательстве. На какую-то долю секунды он застыл, но тут же чертыхнулся про себя и ласково погладил женщину по руке, а затем предложил ей чистый носовой платок. Миссис Ветцель взяла платок и промокнула слезы.
— Я очень рад, что вы уже поправились, — сказал лейтенант.
— Еще не совсем.
— Могу я предложить вам воды?
— Нет, не нужно, спасибо. — Тесс высморкалась в платок. — Я пришла вас поблагодарить.
— Но я всего лишь выполнял свою работу.
— Я не знала, что полицейские умеют накладывать шины на перебитые ноги.
— В армии мне довелось пройти кое-какую медицинскую подготовку. Удивительное дело, но я мгновенно вспомнил все, чему меня когда-то учили.
— Вам следовало стать врачом, — заметила Тесс. — Вы очень хорошо умеете подбадривать пациентов.
— Благодарю вас, — улыбнулся Декер. — Как вы себя теперь чувствуете?
Тесс отвела глаза.
— В целом неплохо. Знаете, в последнее время я так много думала о своих проблемах, что почти не вспоминала о... о Кене.
Декер понимающе кивнул. Тесс сморгнула вновь подступившие к глазам слезы.
