снова обратился к Декеру: — Вы хотели бы обсудить еще что-нибудь?
Лейтенант отрицательно покачал головой.
— В таком случае совещание окончено, — объявил Стрэпп. — Лейтенант, мне надо поговорить с вами наедине. Остальные свободны!
Детективы медленно поднялись со стульев и побрели прочь из кабинета Стрэппа, причем нетрудно было заметить, что настроение у них далеко не лучшее. Капитан буквально кожей чувствовал бушевавшее внутри каждого из них возмущение. Это, разумеется, ему не понравилось. Дождавшись, когда все выйдут, Стрэпп закрыл дверь, хлопнув ею несколько сильнее, чем это было необходимо. Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул воздух из легких.
— Хотите кофе, Пит?
— Вы предлагаете мне кофе? — Декер озадаченно потряс головой. — Плохи же, должно быть, мои дела.
Стрэпп сел и приложил ладони к лицу.
— Господи, ну и дерьмо же все это. — Он убрал руки от лица и еще раз повторил: — Ну и дерьмо.
Декер молча ждал.
— Мне звонил адвокат Жанин, — сообщил капитан. — Он извинился за ее поведение сегодня утром.
— Угу
— Он сказал буквально следующее: «Она была в шоковом состоянии из-за безвременной кончины своего брата, и с ней случился истерический припадок. Она не знает, что на нее нашло, и очень сожалеет о своей несдержанности. Такое поведение для нее нетипично».
Декер какое-то время обдумывал услышанное, а потом поделился своими размышлениями с капитаном:
— Очевидно, кто-то предупредил ее, что с юридической точки зрения пощечина может рассматриваться как нападение с применением физического насилия. Ее адвокат хотел прощупать вас, чтобы выяснить, не собираюсь ли я выдвинуть против нее официальное обвинение.
— Видимо, они понимают, что это возможно.
— И даже очень возможно.
— Они предлагают сделку, Пит. Если вы поведете себя как джентльмен и не станете выдвигать обвинение, Жанин заберет свою жалобу по поводу сексуального домогательства. Короче, они считают, что следует забыть прошлые обиды.
— А как насчет расследования ее жалобы представителями отдела личного состава?
— Что вы имеете в виду?
— Она что, собирается позвонить им и сказать, что лгала?
— Декер, если Жанин заберет свое заявление, будет считаться, что в результате проведенного внутреннего расследования жалоба признана необоснованной.
— Нет, это неправда. Если она откажется от своих обвинений, отдел личного состава зафиксирует, что моя вина не доказана. Но я вполне могу добиться такого же вердикта и в случае, если Жанин не станет забирать свою кляузу. Я хочу, чтобы в моем личном деле не было не единого пятнышка. Мне кажется, я это заслужил. Так вот, пусть она доведет до сведения управления, что оболгала меня. Мне нужно, чтобы жалоба была признана необоснованной.
— Декер...
— Позвоните этому ее законнику и скажите: если она признает, что оклеветала меня, я не стану выдвигать против нее обвинение в нападении с применением физического насилия. И напомните, что у меня — в отличие от нее — есть свидетели, которые подтвердят мои слова.
— Пит, послушайте. Жанин не признается в том, что оболгала вас. Да, все это довольно-таки некрасиво. Но в предложении Жанин есть и положительный момент. Согласившись на мировую, вы сможете нормально работать и не будете больше находиться «под колпаком». Не глупите, лейтенант.
— Нет, так не пойдет.
Стрэпп резко откинулся на спину стула и уставился в потолок.
— Вероятно, мне следует приказать вам сделать то, о чем я вас прошу?
— Вы не можете приказом лишить меня моих гражданских прав.
Капитан впился в Декера глазами.
— А вам не кажется, что, прежде чем принимать столь скоропалительное решение, вы просто обязаны посоветоваться с Риной? — спросил он.
— Обвинения выдвинуты против меня, а не против нее.
Однако, еще не закончив фразу, лейтенант понял, что Стрэпп угодил в точку. Декер в самом деле не мог допустить, чтобы вся эта грязь разбиралась в суде, на публике — это слишком тяжелое испытание и для Рины, и для детей. У него не было выхода, как у циркового льва, который, яростно рыча и скаля страшные зубы, все же вынужден пятиться под ударами бича укротителя.
— Передайте ее адвокату, что я подумаю, — сказал наконец лейтенант.
Стрэпп смущенно откашлялся.
— Питер, мы оба знаем, что Жанин — весьма переменчивая особа. Сегодня она предлагает вам сделку, но завтра может изменить свою позицию. Если я позвоню ее адвокату сейчас, он подготовит все необходимые бумаги уже к завтрашнему утру. Я попрошу, чтобы наши юристы их изучили, и еще до ланча они будут лежать у вас на столе. Вы их подпишете. А когда вы вернетесь к себе в кабинет после ланча, вся эта мерзость для вас закончится. Ну, что скажете?
— Я посоветуюсь с Риной.
Стрэпп решил не настаивать.
— Я в любом случае позвоню адвокату Жанин, — сказал он. — Мало ли что — вдруг вы передумаете и решите все ускорить. Будьте завтра у меня в кабинете к восьми часам.
— Хорошо, — пробормотал Декер, с трудом разжав стиснутые челюсти.
— Гнусная история, что и говорить.
— У вас ко мне есть еще что-нибудь, капитан?
— Да. — Стрэпп отвел глаза в сторону. — Понимаете, Жанин... словом, она хочет загладить свою вину.
— О, боже...
— Речь не о вас лично, а о полицейском управлении Лос-Анджелеса. Вы читали о турнире теннисистов-инвалидов?
— Да.
— Я слышал, что это была ваша идея.
— Продолжайте.
— Видите ли... вы ведь наверняка читали все, что печаталось в газетах по этому поводу, и знаете, что средства, собранные благодаря турниру теннисистов-инвалидов, пойдут жертвам расстрела в ресторане «Эстель».
— Ну да. Украдем у Питера и поможем Полю...
— Декер, в результате этого побоища остались вдовы, и далеко не все они богатые женщины.
— В отличие от некоторых — тех, что за один вечер становятся миллионершами.
— А разве ваша знакомая по фамилии Ветцель не потеряла мужа? — резко спросил Стрэпп. — И, насколько я понимаю, у нее есть дети, верно?
— Да-да, она действительно потеряла мужа, и у нее действительно есть дети, — так же резко ответил Декер. — Ну, и чего вы хотите? Сделать из Жанин героиню?
— Нет. Но турнир проводится ради благих целей, — сказал капитан, немного смягчаясь. — Жанин все очень точно рассчитала. Один билет на хорошие места стоит тысячу долларов. И билеты эти буквально расхватывают, потому что на турнире будут присутствовать теннисные «звезды». Это, соответственно, привлекает внимание прессы, что в свою очередь обеспечивает турниру хорошую рекламу. Сам мэр забронировал себе места. И губернатор тоже. — Капитан ткнул себя пальцем в грудь. — Меня все это вроде бы не касается, но я обязан думать о людях, которым служу.
