— Обязательно.
— Да?
— Без проблем.
— Когда?
— Когда захочешь.
— Я постучу тебе в дверь, ты пригласишь меня, представишь маме, и она угостит меня своей вкусной кукурузой?
— Ну конечно, — сказал Айзек, зная, что этого никогда не будет.
Флако и сам это понимал.
— Пистолет, — он вдруг задумался. — Это… сам знаешь, ответственность.
— Я смогу с ним управиться.
— Ты хоть умеешь стрелять?
— Конечно, — солгал Айзек.
— Враки!
— Я умею.
— Ты отстрелишь собственную задницу и прочие причиндалы, приятель. Я буду плакать.
— Все будет нормально.
— Бац-бац, — сказал Флако. — Нет, приятель, зачем тебе понадобился пистолет?
— Я добуду его, — заявил Айзек. — Так или иначе.
— Дурачок.
Флако понял, что он сказал, и осекся. Айзек стал подниматься из-за стола. Флако взял его за запястье.
— Выпей, брат.
— Нет, спасибо.
— Ты меня не уважаешь?
Айзек развернулся, посмотрел Флако в глаза.
— Я считаю, что все наоборот: это ты меня не уважаешь. С лица Флако сбежала улыбка. Он по- прежнему держал
Айзека за запястье. Еще одна татуировка с числом «187». На другой руке. Больше и свежее. Черные чернила. В верхнем кружке цифры «8» уместился крошечный улыбающийся череп.
— Так ты не будешь пить со мной?
— Одну кружку, — согласился Айзек. — Затем пойду. Пора дело делать.
Флако, покачиваясь, подошел к бару, вернулся с двумя кружками пива. Пока они пили, он вынул из черной куртки белый пластиковый мешок и сунул его под стол.
Айзек посмотрел вниз. На мешке — логотип ювелирной фирмы.
— С днем рожденья, дружок.
Айзек взял у Флако мешок. Тяжелый. На дне лежало что-то, завернутое в туалетную бумагу. Держа руки иод столом, Айзек частично развернул сверток.
Блестящий предмет, маленький, широкий и тупорылый. Выглядел он воистину устрашающе.
ГЛАВА 20
На автоответчике доктора Роберта Кацмана Петра оставила два новых сообщения, последнее звучало сердито.
Тут же пожалела, что сорвалась. Даже если ей удастся добраться до онколога, что толку? Он лечил Сандру Леон от лейкемии, что еще может он ей сообщить?
Тем не менее она заметила, что клерк в онкологическом отделении говорил о Сандре как-то нервно. Но кто сказал, что она имеет отношение к девушке в розовых кроссовках или к стрельбе у «Парадизо»?
Петра спустилась вниз, нашла секретаршу. Кирстен стояла возле аппарата, охлаждающего питьевую воду. На ней была рубашка-безрукавка и джинсы. Петра попросила Кребс немедленно соединить ее с Кацманом, как только он позвонит.
Уставившись в пол, Кребс сказала:
— Да, хорошо.
А когда решила, что Петра ее не слышит, пробормотала:
— Разбежалась.
Петра вернулась к столу, не зная, что ей теперь делать. Оставалось две недели до 28 июня. Айзек уже несколько дней не появлялся. Уж не потерял ли он интерес к расследованию этого гнусного дела? Или стесняется синяка?
В любом случае — кому до него есть дело?
К сожалению, ей. Она вернулась к копиям следственных материалов, еще раз просмотрела те два дела, которые она знала лучше всего, — дело Добблер и дело Солиса — в надежде обрести озарение, но не обрела.
Так и мучилась, пока еще раз не прочитала отчет коронера о Корал Лэнгдон, той, что прогуливала собачку. Она увидела там то, на что прежде не обращала внимание. Имелся вещдок — маленький пучок шерсти. Он прошел лабораторный анализ.
На одежде Лэнгдон обнаружили два типа собачьей шерсти. В окончательном заключении об этом не упоминалось. Патологоанатом счел это неважным. Возможно, так оно и было.
Присутствие шерсти кокапу было неудивительно. Маленькую Бренди убили вместе с хозяйкой.
«Глупая маленькая собачонка. Мир — это мой туалет».
Наряду с кудряшками цвета шампанского, прилипшими к красному кашемировому кардигану Корал и к ее черным хлопчатобумажным брюкам восьмого размера от Анны Клейн, криминалисты сняли меньшее, но все-таки значительное количество прямых грубых волосков.
Короткие, темно-коричневые и белые. Собачьи. Анализ на ДНК не делали и породу не определяли.
Да и кому это придет в голову? Можно было найти множество объяснений, в том числе то, что у Корал Лэнгдон было две собаки. Хотя, если верить делу, другой собаки у нее не было. Детектив Ширли Леон, скорее всего, не придала значение дате — 28 июня — но Ширли была собачницей: у нее было три афганских борзых, а потому она наверняка обратила бы внимание на наличие второй собаки.
Возможно, маленькая Бренди общалась с мохнатым приятелем, подцепила его шерсть и перенесла на Корал.
Возможно также, что бездомная собака набрела на трупы и подошла их обнюхать.
Не исключено, что Корал Лэнгдон, прогуливаясь поздно вечером по Голливудским холмам, в компании крошечной собачки, от которой невозможно было ожидать защиты, повстречалась с другим собачником.
Они остановились, принялись говорить о собаках. Собачники все такие: привязанность к животным вызывает у них взаимный интерес.
Собаки могли служить хорошей приманкой для злоумышленников. Петра вспомнила случай, над которым работала в начале карьеры. Вор, приятный на вид парень — как же его звали? — всегда водил с собой неуклюжего семидесятифунтового бульдога… Монро. Она вспомнила кличку собаки, но не имя владельца. В чем там было дело?
Парень приглядывался к женщинам, приезжавшим на парковку на роскошных автомобилях последней модели. Как только они выходили из машины, он проходил мимо, держа на поводке Монро. Женщины бросали взгляд на курносую сморщенную собачью морду и таяли. Тут же вступали в разговор. Молодой человек — Льюис или как там его — разыгрывал роль истинного собачника, хотя на самом деле Монро принадлежал его сестре. Женщины ворковали над терпеливо выдерживающим их ласки животным и отходили в полном восторге. Половина из них забывали запереть машины и/или включить
