чистоты, словно его пропустили через посудомойку. Криминалисты подтвердили наличие на дне кристалликов от моющего средства для машины.
— Плохой парень делает свое дело и моется, — кивнул Майло.
— Педантичный и аккуратный. Правда, с жертвой он обращался совсем по-другому. Парень выстрелил уже в мертвую Флору, но она была жива, по крайней мере какое-то время, пока убийца ее резал. На простынях много следов от фонтанирующей артериальной крови, вы видели снимки. Он оставил ее лежащей на спине с раздвинутыми ногами. По нашей версии на нее напали неожиданно, когда она спала. По крайней мере я надеюсь, что это так. Представляете, каково проснуться в такой момент? И все при этом осознавать? — Огден захлопнула досье.
— Столько крови, — покачал головой Майло, — и ни одного следа на полу.
— Ни одного. Где же пребывает Всевидящий, когда мы нуждаемся в нем? Этот ублюдок был очень осторожен, ребята. Вот вам и старая аксиома, что убийца всегда оставляет следы. Правда, мы нашли обрывок неопрена — черного пластика, — прилипшего к углу прикроватной тумбочки Флоры. Похоже, что он был оторван от большого куска. Мы с Алом думали, не принес ли плохой парень с собой мешки для мусора или что-то в этом роде. В лаборатории нам сказали, что этот кусок соответствует по составу защитному покрытию, которое используется в строительстве. Поэтому, возможно, мы имеем дело с кем-то занятым на строительных работах. Мы надеялись обнаружить на обрывке отпечатки пальцев, хотя бы неполные. — Она усмехнулась. — Как показывают по телевидению.
— Пустышка, — кивнул Майло.
— Пустышка в квадрате. Я так расстроилась, что даже заполнила одну из этих шаблонных фэбээровских форм и отправила в центр ФБР в Куонтико. Через четыре месяца я получила оттуда официальное письмо. Белый мужчина, явный психопат, возраст скорее всего между двадцатью пятью и сорока, и да, имеет право на жизнь версия о его принадлежности к строительному бизнесу или строительным работам, но они не могут быть уверены, предлагают не полагаться на их оценки.
— Наши доллары, уплаченные в виде налогов, работают на нас, — изрек Майло.
— Каждый день.
— Кстати, штырь от кованой железной изгороди тоже может указывать на стройку.
— Металлист-убийца. А что, почему нет? Или он просто нашел его на стройке и заточил. Что касается знахаря, — Огден посмотрела на меня, — пардон,
— Коппел, — подсказал Майло.
— Правильно, доктор Коппел. Мы общались с ней по телефону, она сказала, что видела Флору всего несколько раз, и это соответствовало чековой книжке убитой. Шесть выплат за три месяца. Коппел поначалу не желала вдаваться в детали — мол, конфиденциальность пациента. Мы возразили: мертвые лишаются данной привилегии. Судя по голосу, она была здорово возбуждена, сказала, будто только что прилетела с конференции. Есть что-нибудь подозрительное на нее?
— У меня нет, — развел руками Майло. — Но, как ты и предположила, плохой парень мог быть ее пациентом. Не выяснила, почему Ньюсом проходила курс психотерапии?
— Коппел сказала, 'вопросы коррекции'. Что-то в этом направлении. Она отрицала, что у Флоры были какие-то серьезные отклонения. Мы спрашивали доктора о связях Флоры с психически нездоровыми людьми, плохими парнями, но она сказала, что пациентка никогда не упоминала о них. Короче, 'вопросы коррекции'…
— Коррекция какого-то расстройства? Может, что-то связанное с патологическим страхом? — спросил я.
— Все сводилось к тому, что Флора была подвержена стрессу — тяжесть испытательного срока в школе, осознание того, что она станет учительницей со всей вытекающей отсюда ответственностью. К тому же у нее были финансовые затруднения, связанные с многолетним перерывом в работе ради учебы.
— Финансовые затруднения, — хмыкнул Майло, — а Коппел она отстегивала по сто долларов каждые две недели.
— Коппел сказала, что это был дисконтный тариф. Она уменьшила плату наполовину и согласилась принимать Флору раз в две недели вместо еженедельных сеансов.
— Одолжение Флоре.
— По существу, да. Коппел сказала, что раз в неделю — это минимум для того, чтобы терапия приносила пользу, но она сделала для Флоры исключение. Это правда, доктор? Это минимум?
— Нет.
— Ну, я изложила точку зрения Коппел. — Одна ее ладонь лежала на другой. Крупная женщина, но при этом изящные руки пианистки. — Доктор очень много говорила о том, как она гуманно обошлась с Флорой. Я тогда подумала: Коппел по большей части рассказывает о себе, а не о Флоре.
— Привычка к самолюбованию. Она крутится в ток-шоу на радио, — пояснил Майло.
— Вот как? А я слушаю только 'Волну', приятный мягкий джаз после дня, наполненного кровью и злом. Вы уже с ней беседовали?
— Доктор Делавэр беседовал. — Майло посмотрел на меня.
Я коротко рассказал о нашей встрече.
— Похоже, что и вы тоже ни черта от нее не добились, — резюмировала Огден.
— Возможно, к этому она и стремилась, — заметил Майло. — Между прочим, у доктора Делавэра возник вопрос: не слишком ли легкомысленно Коппел относилась к нашим потерпев… своим пациентам? В любом случае мы еще к ней сходим. Совпадение чертовски любопытное. Есть что-нибудь про Флору?
— Нет, больше ничего не приходит на ум.
— А как насчет ее друга?
— Брайен ван Дайн, учитель из той же школы, на пару лет старше Флоры. Вечером в день убийства он был на игре 'Лейкерс' с двумя приятелями, потом они обедали, посетили пару баров. Подтверждается несколькими свидетельскими показаниями. Приятели высацили его у его дома в Санта-Монике после двух ночи. Я никогда не видела в нем нашего подопечного, но мы на всякий случай проверили его на полиграфе и обработали парафином. Частиц пороха на руках обнаружено не было, но тест, конечно, нельзя назвать корректным, так как прошло слишком много времени. А проверку на полиграфе он прошел безупречно.
— Почему ты не видела в нем нашего парня? — поинтересовался лейтенант.
— Было видно, что смерть Флоры сразила его, раздавила. Друзья показали, что он пребывал в отличном настроении во время игры и позднее. Все, с кем мы беседовали, говорили, что они с Флорой прекрасно ладили. Все это полностью не убедило бы меня, но Брайен прошел полиграф… Нет, это не он.
— Он знал что-нибудь о лечении Флоры?
— Нет. Как и ее мать, Брайен был не в курсе, что Флора посещает сеансы психотерапии.
— Сеансы всего раз в две недели. Это довольно просто скрыть, — отметил я.
— И Флора определенно старалась их скрыть. Она отправлялась на прием, сообщив Брайену ван Дайну, что идет в гимнастический зал. А это было в порядке вещей — она занималась в спортивной секции на Сепульведе. Темповая аэробика и всякая подобная ерунда. Мы с Алом разговаривали с народом, который там работает, интересовались, не могла ли она связаться с каким-нибудь завсегдатаем гимнастических залов — быть может, заплывшим мышцами плохим парнем для контраста с благонравным Брайеном. Но нет, Флора была занята только собой, просто ходила туда пропотеть. — Она сделала паузу. — На самом деле меня не удивляет, что Флора держала свое лечение в тайне. Когда кто-то из наших коллег получает рекомендацию обратиться к психотерапевту, он, как правило, игнорирует ее, а если все же идет к врачу, то скрывает это от всех.
— Клеймо, — кивнула я.
— Пока это воспринимается именно так. Флора серьезно относилась к Брайену ван Дайну. Я могу понять ее нежелание, чтобы кто-то — или школьное начальство — узнал о ее проблемах с психикой.
— Как долго они встречались? — поинтересовался я.
— Полгода.
