сказать по этому поводу.
Детектив Стерджис: Не хотите ли объяснить, почему вы повесили нарисованные ею картины так близко к полу? Что двигало вами? Это что – символическое унижение или что еще?
Мистер Джонс: Мне нечего ответить.
Детектив Стерджис: Ага... да... Значит, вы пытаетесь доказать мне, что жертва – вы и что все это просто огромное недоразумение.
Мистер Джонс: (Неразборчиво.)
Детектив Стерджис: Что?
Мистер Джонс: Все зависит от обстоятельств, детектив. От обстоятельств.
Детектив Стерджис: Изучение синдрома внезапной младенческой смерти было вызвано попыткой понять причину смерти вашего... Чэда?
Мистер Джонс: Совершенно верно.
Детектив Стерджис: Вы изучали материал о синдроме Мюнхгаузена «по доверенности» потому, что пытались понять болезни Кэсси?
Мистер Джонс: Да, именно так. Исследование – то, чему я учился, детектив. Все эксперты, кажется, обескуражены симптомами Кэсси. Я подумал: нужно узнать все, что смогу.
Детектив Стерджис: Дон Херберт упомянула, что вы когда-то занимались на подготовительных медицинских курсах.
Мистер Джонс: Очень недолго. У меня пропал интерес.
Детектив Стерджис: Почему?
Мистер Джонс: Слишком конкретная наука, не требуется никакого воображения. Врачи – это всего- навсего возвеличенные водопроводчики.
Детектив Стерджис: Итак... вы, верный старой профессорской традиции, изучали синдром Мюнхгаузена.
Мистер Джонс (смеется): Что я могу вам сказать? В конце концов мы все возвращаемся к... Это было откровение, поверьте мне. Все, что я узнал об этом синдроме. Нет, я вообще вначале не думал, что Синди могла что-то сделать с девочкой. Может быть, я слишком долго медлил, не подозревая ее, ведь мое собственное детство... было слишком тяжелым. Полагаю, что я подавил свои подозрения. Но затем... когда я прочитал...
Детектив Стерджис: Что? Почему вы качаете головой?
Мистер Джонс: Тяжело говорить об этом... такая жестокость... Вы думаете, что знаете кого-то, и вдруг... Но все сходилось – все начало сходиться. История жизни Синди. Ее помешательство на здоровье. Методы, которые она, должно быть, применяла... отвратительно.
Детектив Стерджис: Какие, например?
Мистер Джонс: Например, накрывала девочку чем-нибудь, чтобы симулировать потерю сознания. Когда Кэсси плакала, вставала именно Синди, она звала меня, только когда дела становились уж слишком плохи. Потом начались эти ужасные желудочно-кишечные проблемы и лихорадки. Однажды я заметил что-то коричневое в бутылочке для кормления Кэсси. Синди сказала, что это яблочный сок, а я поверил ей. Теперь я понимаю, что это, должно быть, были какие-то фекалии. Отравляла Кэсси ее же собственными испражнениями так, чтобы девочка была заражена, но инфекция была бы родственной ее организму – самозаражение, так что никакой чужеродный организм не появится в анализе крови. Отвратительно, не правда ли?
Детектив Стерджис: Согласен, профессор. Какова ваша теория по поводу припадков?
Мистер Джонс: Низкое содержание сахара в крови, очевидно. Сверхдоза инсулина. Синди знала все относительно инсулина – из-за болезни тети. Думаю, я должен был бы догадаться – она все время твердила о диабете своей тети, не давала Кэсси никакой жирной или соленой пищи, – но до меня не доходило. Думаю, я просто не хотел верить в это, но... доказательства. Я хочу сказать, что в какой-то момент это приходится признать, не так ли? Но все же... Синди имела – имеет – слабости, и, конечно, я был взбешен из-за ее сексуальных упражнений на стороне. Но ее собственное дитя.
Детектив Стерджис: Только ее...
Мистер Джонс: Да, но это к делу не относится. Кому нравится видеть страдания ребенка – своего или чужого?
Детектив Стерджис: Поэтому вы отправились в университет и в банке данных системы «Поиск и печать» взяли статьи по этой тематике.
Мистер Джонс: (Неразборчиво.)
Детектив Стерджис: Что вы говорите?
Мистер Джонс: Хватит вопросов, ладно? Я немного устал.
Детектив Стерджис: Я сказал что-то, что оскорбило вас?
Мистер Джонс: Тони, заставь его прекратить. Мистер Токарик: Заседание окончено.
Детектив Стерджис: Конечно. Разумеется. Но мне просто непонятно. У нас шел такой хороший, компанейский разговор, и вдруг, когда я упомянул о «Поиске и печати», этой огромной компьютеризированной системе, где вы можете получить статьи прямо с компьютера и отпечатать их на ксероксе, что-то вдруг защелкнулось, профессор. Что же? А-а, ведь профессора могут открыть счет и будут ежемесячно получать чек для оплаты с перечнем взятых материалов.
Мистер Токарик: Мой клиент и я не имеем понятия, о чем вы говорите...
Детектив Стерджис: Стив?
Детектив Мартинес: Вот они, полюбуйтесь.
Мистер Токарик: А, еще фокусы из полицейского мешка.
Детектив Стерджис: Вот, смотрите, защитник. Статьи, помеченные красными звездочками, посвящены внезапной младенческой смерти. Проверьте даты: ваш клиент и мисс Киркеш сняли их с компьютера. За шесть месяцев до смерти Чэда. Статьи с синими звездочками посвящены синдрому Мюнхгаузена. Проверьте даты, и вы увидите, что статьи сняты через два месяца после рождения Кэсси – задолго до того, как начались ее болезни. На мой взгляд, это свидетельствует о предумышленности, вы не согласны, защитник? Я в самом деле получил удовольствие от небольшой комедии, которую Чип разыграл для нас, может быть, ребята в камерах тоже будут рады ей. Черт возьми, возможно, вам удастся перевести его из блока усиленного режима туда, где сидят основные массы, защитник. Чтобы он имел возможность преподавать тамошним социопатам начальный курс социологии. Что скажете? Что?
Мистер Джонс: (Неразборчиво.)
Мистер Токарик: Чип...
Детектив Стерджис: Что это, я вижу слезы. Чип? Бедный ребенок. Говори громче, я тебя не слышу.
Мистер Джонс: Давайте заключим сделку.
Детектив Стерджис: Сделку? Какую?
Мистер Джонс: Сократите обвинение: нападение – вооруженное нападение. На самом деле это все, на что у вас есть доказательства.
Детектив Стерджис: Ваш клиент хочет вести переговоры, защитник. Я вам предлагаю что-нибудь посоветовать ему.
Мистер Токарик: Ничего не говори, Чип. Дай я все улажу.
Мистер Джонс: Я хочу договориться, будь все проклято, я хочу выйти отсюда.
Детектив Стерджис: Что ты можешь предложить, Чип?
Мистер Джонс: Информацию – только факты. То, что проделывал мой папаша. Настоящее убийство. В больнице работал врач по фамилии Эшмор. Вероятно, он шантажировал отца по какому-то делу. Однажды я подслушал разговор отца и одного из его лакеев – червяка по фамилии Новак, – я пришел навестить папу к нему домой и услышал, о чем они говорили. Они сидели в библиотеке и не знали, что я стою за дверью, – они никогда не обращали на меня особого внимания. Они говорили, что этим типом, этим врачом, придется заняться. Что при всех проблемах с безопасностью в больнице это не должно быть затруднительно. Я тогда особенно не задумывался над их словами, но через месяц Эшмор был убит на больничной автостоянке. Значит, между разговором и убийством должна существовать какая-то связь, так? Я уверен, мой папаша и подстроил убийство. Приглядитесь к нему повнимательнее – поверьте, на фоне этого все случившееся со мной покажется пустяком.
