Выживает сильнейший

мучает, насилует и убивает детей"

Так уж повелось, Алекс.

В папке лежали аэрофотоснимки места убийства – пушистые, зелено-черные верхушки деревьев, далекие и нереальные, как картонки на архитектурном макете. Ниточки дорог, капиллярами пронизывающие горы и долины.

Под фотоснимками обнаружился конверт из жестковатой белой бумаги с эмблемой ФБР в углу. К уважаемому детективу Горобичу обращалась специальный агент Гэйп Горман из регионального Центра бихевиоральных исследований в Сан-Диего.

Горман подтверждала получение аэрофотоснимков, ответов на вопросник и данных осмотра места убийства, выражая сожаление по поводу того, что предоставленная Центру информация все же недостаточна для составления психологического портрета убийцы. Тем не менее со значительной долей вероятности, писала она, можно допустить, что это мужчина, белый, старше тридцати, со средним либо чуть выше среднего уровнем общего развития, не психопат, возможно – педант и перфекционист[1], скорее всего аккуратно и чисто одетый, неброской внешности, по- видимому, не безработный, хотя, может быть, склонный к частой смене рода занятий.

В отношении классификации преступления как «сексуального» она, вновь ссылаясь на нехватку данных, говорила о том, что «несмотря на очевидную подготовку преступления, отсутствие следов садистских или извращенных действий, равно как и следов явной или скрытой сексуальной активности на месте преступления, свидетельствует против убийства на сексуальной почве. Тем не менее, мы будем признательны, если вы поставите нас в известность о других убийствах, осуществленных тем же почерком».

Письмо заканчивалось предложением «более детально проработать информацию о жертве: ее возраст, этническая принадлежность, характерные проявления умственных и физических недостатков. При том, что данное убийство, преднамеренное или неумышленное, вполне может оказаться совершенным случайным человеком, нельзя не учитывать и вероятность того, что жертва могла знать своего палача, хотя, считаю своим долгом подчеркнуть, это лишь предположение, но никак не вывод. Факторы, которые говорят против знакомства убийцы и жертвы, включают в себя следующий момент: труп оставлен лицом вверх в таком месте, где его наверняка обнаружат. Факторы „за“ – это применение метода обширного воздействия при удушении (так называемое „нежное удушение“) и другие детали, указывающие на то, что убийца затратил определенное время и усилия для того, чтобы избежать ненужной жестокости и нарушения целостности тела».

Средний либо чуть выше среднего уровень развития. Организован, педантичен, перфекционист.

Все это согласовалось с моим первым впечатлением.

Предусмотрителен – он испытывает чувство гордости за то, что сумел все расставить по своим местам.

Не пожалел времени – еще бы, утащил девочку на милю от автобуса – конечно у него было время.

Такое поведение предполагает способность в нужную минуту расслабиться. Что за этим кроется – твердая уверенность в собственных силах? Самомнение?

Некто убежденный в превосходстве своего ума.

Потому что раньше подобное сходило с рук?

Подходящих кандидатур не было ни в одном разделе списка Департамента юстиции.

Не потому ли ему удавалось сохранять в тайне предыдущие преступления, что он умело прятал тела своих жертв?

И сейчас гуляет по улицам?

Еще более самоуверенный?

Я позволил воображению поиграть с имевшейся информацией.

Личность, жаждущая абсолютного господства, подавлявшаяся в детстве жестоким, возможно, бесчеловечным, контролем?

Может быть, он и сейчас находится под чьей-то пятой? Рабочая пчела или покорный супруг?

Бесконечная самоуверенность?

Побуждающая к действиям.

Не безработный, но часто меняет род занятий...

В аналитических рассуждениях агента Горман присутствует здравый смысл. Действия психопатов почти всегда как бы блекнут на фоне их безмерно раздутого самомнения. И они чувствуют это.

Что ведет к еще большему душевному диссонансу. Стрессу.

Стремление действовать: жажда власти.

Мне вспомнился убийца, которого я увидел еще студентом. Человек, душивший свои жертвы, сипел в специальном отделении окружного госпиталя в ожидании судебно-психиатрической экспертизы. Мой профессор, подрабатывавший консультацией запутанных случаев, привел нас к нему в палату.

Я увидел высокого и тощего, как скелет, мужчину лет тридцати, с ввалившимися щеками и редкими клочковатыми черными волосами, привязанного широкими кожаными ремнями к койке. Один из сокурсников спросил его, что он испытывает в момент убийства. Поначалу тот не реагировал на вопрос, затем медленно, мечтательно улыбнулся, и губы его потемнели, как темнеет поднесенная к огню бумага.

Последней жертвой была проститутка, которой он не захотел заплатить за услуги. Имени ее он не знал.

– Что испытываю? – проговорил наконец мужчина приятным голосом, вызвавшим неожиданные