Короткое прикосновение словно ударило меня током. Я вдруг ощутил мощную эрекцию, мне с трудом удавалось контролировать дыхание. И не коснуться Эллисон.
Она смотрела на меня. Я не уловил напряжения в ее огромных голубых глазах — лишь нежность, печаль, возможно, желание.
— Это вовсе не было испытанием, — сказала она. — Вы все говорили правильно. Вот вам еще одно признание: я бы хотела встретиться с вами еще раз.
— И я тоже.
Я улыбнулся и пожал плечами, она сделала то же. Зеркальное отображение любезности.
— Вы тоже, но… — сказала Эллисон. — Это уже нечто, верно?
Я кивнул.
— Ну, тогда в другой галактике, кто знает, Алекс? Вы очень симпатичный человек. Удачи вам.
— И вам удачи.
Эллисон распахнула дверь. И продолжала держать ее открытой, пока я шел по коридору.
ГЛАВА 24
На следующее утро Майло проснулся рано, в его сознании мелькали лица людей, которых он видел около «Львиной крови».
Спотыкаясь, он побрел в ванную, принял душ, побрился, схватил первую попавшуюся под руку одежду, включил кофеварку и посмотрел на часы. Семь тридцать. Три часа назад Рика срочно вызвали в больницу. В темноте Майло наблюдал, как Рик быстро одевается, берет ключи от машины и шагает к двери.
Потом Рик остановился, вернулся к постели и поцеловал Майло в лоб. Майло сделал вид, что спит, потому что ему совсем не хотелось разговаривать.
Вчера они допоздна засиделись на кухне за столом. В основном говорил Майло, а Рик слушал, сохраняя внешнее спокойствие, но Майло знал, что он потрясен стычкой с Пэрисом Бартлетом и слухами о ВИЧ. Никогда прежде работа Майло не затрагивала их личную жизнь.
Майло постарался его успокоить, Рик кивнул, пожаловался, что ужасно устал, и заснул в тот момент, когда его голова коснулась подушки.
Майло убрал со стола картонки с едой из китайского ресторана и тарелки, после чего улегся в постель рядом с ним, но не мог уснуть и еще целый час прислушивался к ровному дыханию Рика и размышлял.
Коссаки, Уолт Обей, Ларнер-младший, Микроб Бацилла, Алмазный Джим Хорн.
Плюс игрок, который так и не появился. Он ясно видел его лицо стоика, эбеновую маску.
Улыбчивый Бартлет, личное расследование и слух о ВИЧ говорили о том, что тут не обошлось без Джона Дж. Брусарда.
Он вспомнил Брусарда — ощутил аромат цитрусовой туалетной воды в комнате для допросов, двадцать лет назад. Костюм, сшитый на заказ, уверенность в себе, полный контроль над ситуацией. Он и его розовый приятель — Поулсен. Майло понятия не имел, что произошло с его карьерой, но вы только посмотрите, как высоко забрался Джон Дж.
Белый и черный составили одну команду, и верховодил в ней черный.
Черный продвигался по службе очень быстро — и это в расистском управлении полиции Лос- Анджелеса. Из чего следовало, что Брусард умудрился загарпунить всех нужных китов. Наверное, воспользовался информацией из бюро служебных расследований, чтобы обеспечить себе поддержку.
Мистер Добродетель. Он закрыл дело Джейни Инголлс, и один только Господь знает, сколько еще. Майло в этом участвовал, он позволил отвлечь себя, сделал вид, что обо всем забыл.
Он налил себе кофе, но у него почему-то был вкус кислоты из аккумулятора, и Майло выпил стакан тепловатой воды. Свет, сочившийся из кухонного окна, напоминал скопившуюся в горле желто-серую мокроту.
Майло сел, продолжая думать о Брусарде, парне из Южного Центрального округа, который перебрался в Хэнкок-Парк.
И стал соседом Уолта Обея.
Все шефы полиции до Брусарда жили в собственных домах, но Джон Дж. убедил мэра бесплатно предоставить в его распоряжение пустой особняк на Ирвинг-стрит. Величественное здание, переданное городу много лет назад наследниками давно умершего миллионера, стояло на участке площадью двенадцать тысяч квадратных футов, с английским парком, огромными лужайками, собственным бассейном и теннисным кортом. Майло хорошо его знал, поскольку несколько лет назад обеспечивал там безопасность во время приема посла из небольшой азиатской страны, которая успела с тех пор изменить название.
Поначалу особняк на Ирвинг-стрит должен был стать резиденцией мэра, но в течение нескольких лет пустовал, поскольку у предыдущего мэра имелся свой собственный в Брентвуде, а нынешний жил в огромном поместье в Пасифик-Палисейдс.
До последнего повышения Джон Дж. Брусард жил в небольшом домике, расположенном в Ладера- Хайтс, и Джон Дж. заявил, что ему необходимо поселиться поближе к месту работу.
Путь от Ладера-Хайтс до центра города занимает полчаса, а от особняка на Ирвинг-стрит — пятнадцать минут. Мэру приходится ехать целый час из Вест-Сайда до центра, но никто не обнаружил противоречий в рассуждениях Джона Дж., и новый шеф полиции получил в свое распоряжение жилье, достойное барона.
Ирвинг-стрит находится менее чем в миле от владений Уолта Обея в Мьюрфилде.
Обей является одним из крупнейших спонсоров мэра. И он же поддержал кандидатуру Брусарда на пост шефа полиции, выступив против трех других известных офицеров.
Мэр и Обей. Обей и Брусард. Обей и компания подонков, ужинающих в отдельном кабинете французского ресторана «Львиная кровь».
Частные предприниматели, муниципальные чиновники и тяжелая рука закона, идущие рядом. И Швинн заставил его окунуться в это дерьмо.
Майло вышел из дома, быстро огляделся по сторонам, сел в «таурус» и поехал на север. Если он все правильно понял, отыскать ублюдка, заявившего, что его зовут Пэрис Бартлет, будет совсем не трудно. Достаточно заехать в полицейскую академию и просмотреть фотографии личного состава. Но это привлечет внимание; ведь Майло уже знал, что его визиты в Паркеровский центр и в Западный округ Лос-Анджелеса вызвали подозрения. Кроме того, Бартлет мелкая рыбешка, всего лишь курьер — да и кто его послал, не имеет никакого значения.
Возможно, следует вернуться в Оджай и продолжить там расспросы. Ну и что еще он может узнать? Оджай представлял интерес, поскольку там жил Швинн, но он мертв.
Упал с проклятой лошади…
Майло остановился у обочины, достал сотовый телефон и набрал номер морга округа Вентура. Представившись агентом страховой компании, он провел следующие тридцать минут в разговорах с клерками, пытаясь выяснить подробности смерти Швинна.
Наконец трубку взял помощник следователя по имени Оливас. Он прочитал документ, который полностью повторил то, что рассказала им Мардж Швинн: тяжелые травмы головы, сломанные ребра, как следствие падения, следы крови на камне. Несчастный случай, никаких подозрительных обстоятельств. В крови Швинна не обнаружено ни алкоголя, ни наркотиков. У лошади тоже, добавил помощник. Анализ крови лошади удивил Майло, о чем он и сказал.
— Анализ сделали по просьбе жены, — пояснил Оливас. — Она хотела, чтобы лошадь проверили, и согласилась заплатить.
