Туалет оказался слишком мал для нас обоих, поэтому Майло ждал снаружи, пока я исследовал грязное место, на котором задушили Джульетту Киппер.
Неприятное тесное влажное помещение без окон. Треснувшая раковина, ржавые краны. По углам черные подтеки плесени.
Из-за этой грязи я мог бы и не заметить несколько коричневых пятен на цементном полу, если бы не знал о них заранее. Пятясь, я вышел из туалета, и Майло показал мне остальную часть служебного помещения. Склад слева был заполнен картинами без рамок, канцелярскими принадлежностями и разрозненными предметами дешевой мебели. Мужской туалет был таким же маленьким и отталкивающим. Задняя дверь галереи закрыта на засов.
— Еще один самозакрывающийся механизм, — заметил я. — Еще одна предумышленная попытка пригласить людей сделать открытие.
— Эксгибиционист.
— Но он контролирует это. Кто-то весьма сдержанный.
Нажав на засов, Майло подпер дверь, чтобы она не закрывалась, деревянным чурбаном, предназначенным специально для этого, и мы вышли из помещения. Вдоль асфальтовой полоски протянулась десятифутовая блочная стена, в дальнем конце стоял мусорный бак.
— А что по другую сторону стены?
— Парковка предприятия по изготовлению водопроводных труб. С их стороны площадка расположена выше. Фута на два. Но стена все равно остается серьезным препятствием. Да и не было убийце никакой необходимости перелезать через нее, если можно подойти сюда.
Майло провел меня вокруг северной стороны галереи и показал еще один гудронированный проход: он шел вдоль завода по производству металлических покрытий и выходил на улицу. Завод дымил, запах стоял отвратительный.
— Никаких особых мер безопасности, — заметил я.
— А зачем она нужна какой-то группке художников?
Мы вернулись к подпертой двери, и я внимательнее осмотрел замок.
— Тот же ключ, что и от передней двери? —Угу.
— Надо полагать, что все члены кооператива имеют ключи.
— С доступом все ясно, Алекс. С мотивом — нет. Я потолковал со всеми членами кооператива, и ни один из них не вызвал у меня подозрения. Четырнадцать членов из двадцати — женщины, а из шести мужчин трое такого же возраста, что и Коко. Молодые, похоже, типичные творцы, витающие в облаках и не помышляющие о насилии. Никто из них не пытался увильнуть от ответа. Но я все равно проверил каждого. Чисто. Я слишком часто ошибался, полагая, что такого не может снова случиться, но сколько-нибудь подозрительных людей в этом сообществе мне не удалось обнаружить.
Мы вернулись в галерею, и я снова посмотрел картины Джули Киппер.
Превосходно.
Я не был уверен в том, что это имело какое-либо значение для мира искусства, но это имело значение для меня, и мне захотелось плакать.
— Когда она развелась? — спросил я.
— Десять лет назад. За три года до того, как переехала сюда.
— Кто бывший?
— Некто Эверетт Киппер, тоже художник. Они познакомились на Род-Айленде, но он поменял род занятий.
— Она оставила себе его фамилию.
— Джули говорила знакомым, что они разошлись друзьями. Киппер был на открытии. Все, с кем я беседовал, отмечали, что держались они как друзья.
— На какое занятие он поменял карьеру художника?
— Стал брокером по операциям с облигациями.
— От искусства к финансам. А алименты он платит?
В ее депозитной книжке есть записи о ежемесячном получении двух тысяч. Никаких других очевидных доходов у нее нет.
— Таким образом, с уходом Джули он будет экономить по двадцать четыре куска в год.
— Да-да, как любой другой супруг, он первый подозреваемый. У меня с ним через час назначена встреча.
— Он местный?
— Живет в Пасадене, а работает в Сенчури-Сити.
— Почему понадобилось так много времени, чтобы связаться с ним? — Мы играли в телефонные пятнашки. Следующий ход мой. Я еду туда.
— Слишком деловой человек для Звездного авеню?
— Никаких дел, в которых мне хотелось бы принять участие.
Когда мы вернулись к «севилье», к галерее подъехал старый синий «фольксваген». На заднем бампере машины красовалась наклейка с надписью: «Берегите заболоченные территории». А выше ее: «Искусство — это жизнь». Машиной управляла миниатюрная седовласая женщина: ее было едва видно. На месте для пассажира сидел желто-коричневый пес и смотрел через ветровое стекло.
— Эй, детектив! — закричала женщина и замахала рукой. Мы подошли к ее «автобусу».
— Мисс Барнес, — заговорил Майло, — что-нибудь случилось? Он представил меня Коко Барнес, и она ухватилась за мою руку словно воробьиной лапкой.
— Я приехала посмотреть, удалось ли вам войти. — Барнес взглянула на фасад галереи. Пес оставался на своем месте. Взгляд у собаки был безразличный, а челюсти плотно сжаты. Большая собака с седой бородой на морде. В шерсти у нее застряли сухие листья.
Я осмелился погладить пса. В ответ он лизнул мне руку.
— Мы вошли без проблем, — ответил Майло.
— Вы все закончили здесь? — спросила Коко Барнес скрипучим, почти царапающим голосом с южным акцентом. Выглядела она лет на семьдесят. Седые волосы были подстрижены «под мальчика» и кое-как причесаны. Лицо по цвету и фактуре напоминало хорошо прожаренного цыпленка. Глаза, синевато-серые, более проницательные, чем у ее собаки, но уже потускневшие, внимательно изучали меня.
— Как его зовут? — спросил я.
— Ланс.
— Милая собачка.
— Если вы ей понравитесь. — Коко повернулась к Майло: — Есть какие-нибудь подвижки в деле Джули?
— Еще только начало расследования, мадам. Старушка нахмурилась:
— Я слыхала, что если вам не удастся раскрыть это преступление в ближайшее время, то вы вообще никогда его не раскроете. Это правда?
— Не все так просто, мадам.
Коко Барнес взъерошила шерсть на шее Ланса.
— Хорошо, что я застала вас, не придется звонить по телефону. Помните, как вы просили меня подумать над чем-то необычным, что случилось тем субботним вечером? Я же сказала, будто ничего из этого не выйдет и что это было типичное открытие. Ну так вот, я подумала над этим еще немного и вспомнила: кое-что необычное тогда все-таки произошло. Не вечером и не во время открытия. И я не уверена, что именно это вам нужно.
— Что же произошло? — спросил Майло.
— Это случилось в день открытия, около двух часов пополудни. Джули здесь еще не было. Только я и Ланс, был еще Кларк ван Олстром. Это он делает алюминиевые стабили?
Майло кивнул.
— Я привезла Кларка с собой, потому что сама не могу поднять эту металлическую дверь. Едва я вошла, Кларк уехал, а я занялась расстановкой. Смотрела, чтобы все было в порядке. Несколько месяцев назад у нас возникала большая проблема с электричеством. — Она улыбнулась. — В основном из-за того, что один художник работал с неоновыми лампами… Итак, я проверяла, все ли в порядке, и тут услышала, как залаял
