ветра. Неоновое мерцание Голливуда затянула туманная дымка.
В доме Драммонда царила тишина. До восхода солнца оставалось около двух часов.
Поразмыслив, Шталь решил, что поступает правильно. Он ничего не делал, а лишь сидел почти пятьдесят часов. Три раза они с Коннор переговаривались по сотовому телефону. Ей узнать ничего не удалось.
В течение этих пятидесяти часов Шталь видел много входивших и выходивших людей, среди прочих — мужчину, избивающего собаку, которого ему хотелось бы наказать; придурка с бегающими глазами: тот присматривался к почти новой «тойоте», оставленной у центральной части дома. Шталю следовало бы сообщить о нем полиции, но парень не угнал автомобиль и ушел. Заметил он и два тайных свидания торговцев наркотиками с клиентами.
Самый активный торговец жил неподалеку от Драммонда. Шталь взял на заметку его адрес, чтобы потом уведомить о нем отдел по борьбе с наркотиками. Анонимно. Это упростит дело.
Большинство соседей Драммонда, латиноамериканцы, казались людьми законопослушными.
Было тихо. Последняя машина, желтое такси, проехала двенадцать минут назад.
Шталь застегнул доверху ветровку, сунул в застегивающийся на пуговицу карман черных брюк связку с отмычками, вышел из машины, оценил обстановку на улице, потянулся и побежал рысцой по диагонали к зданию. Старые ботинки с хорошей толстой подметкой не скрипели, поскольку Шталь обычно совершал три раза в неделю пятнадцатимильные пробежки. Таков был режим.
Новый режим…
Пространство между домом Драммонда и соседним, с южной стороны, заросло сорной травой, поглощающей шум. Ни в том, ни в другом доме света не было.
Пока город спал…
Шталь бежал к тыльной стороне здания, глядя на размеченные места для парковки автомобилей. Оглядывал их несколько раз, но так, на всякий случай. Белой «хонды» нигде не было видно. Место для стоянки машины Драммонда пустовало.
Шталь поспешил к черному ходу.
Он был закрыт на один дверной засов, открываемый ключом. По деревянной части проходила клейкая лента системы охраны, но Шталь еще раньше выяснил, что это бутафория: не было ни проводов, ни открытого счета в частной охранной фирме. Он вынул из кармана инструменты и фонарик, дававший сильно сфокусированный луч света, внимательно пригляделся к отмычкам, оценил на глаз замочную скважину. Две отмычки, казалось, подходили. Подошла первая.
В армии Шталь научился обходиться с замками. Обрел и многие другие навыки.
Этот навык он использовал на практике всего один раз, в Эр-Рияде, с его почти невыносимыми жарой и песками, где безжалостное солнце выжигает сетчатку глаз. Ни высотные дома, ни расточительное потребление на базе американского продовольствия не смягчили ощущения Шталя, что он находится в адской пустынной дыре.
Тренировка с открыванием замка отмычкой в Эр-Рияде была предназначена для операции, связанной с проникновением в пентхаус саудовского принца, соблазнившего восемнадцатилетнюю дочь одного из военных атташе при посольстве США.
Красивый богатый принц склонил недалекую, скрытную и самолюбивую блондинку-дурнушку к добровольному сожительству и приучил к наркотикам. Теперь его начали гладить против шерсти. Против королевской шерсти. Сексуальные отношения с женщиной более низкого происхождения могли повредить имиджу принца, но семейству Сауда не удавалось повлиять на своего многообещающего отпрыска. Грязная работа всегда доставалась иностранцам.
«Взгляни на это под таким углом зрения, — говорил Шталю командир. — Она американка, поэтому отделается легко. Будь она саудовской подданной, ее забили бы насмерть камнями».
Номинально принц жил со своим семейством во дворце. Его сексуальное ложе являло собой мраморный рай на верхнем этаже самого высокого небоскреба, служебный вход которого в один из вечеров оставался открытым и без охраны.
В этот же вечер принц планировал обед с несколькими презираемыми всеми лизоблюдами из государственного департамента. Его сопровождала одна из трех жен. Американскую девушку, предварительно одурманив наркотиками, принц оставил в своей квартире на попечение служанки — филиппинки, чтобы найти ее на месте, когда он заглянет сюда ночью.
Установив наблюдение за небоскребом, Шталь заметил, что принц покинул свою сожительницу. К служебному входу подъехал желтый «бентли-азур». Принц в белой шелковой сорочке и кремовых брюках вышел из машины, оставив дверцу открытой. Привратник поспешил закрыть ее, но машина не двинулась с места. Пять минут спустя открылась дверца слева от пассажирского сиденья. Из машины выбрались два человека в костюмах, вынули завернутое человеческое тело и поспешили к зданию. Тот же привратник услужливо придержал для них дверь.
Через час принц в длинном арабском одеянии сел за руль «азура» и умчался в неизвестном направлении.
Еще через двадцать минут вышли и мужчины, сели в черный «мерседес» и уехали.
Вскоре после наступления темноты Шталь вошел в здание и, подняв подол своего одеяния, вскарабкался на двадцать восьмой этаж, к квартире принца. По другую сторону двери, открывавшейся на лестничный пролет, дремал охранник. Шталь подошел к нему, пробормотал несколько арабских выражений, заткнул ему рот, оттащил на лестничную площадку и связал руки и ноги скотчем. Вынув связку отмычек, он без труда открыл замок. Квартира дорогая, а замок дешевый. Беспокоиться о своей безопасности властелину сих земель не пристало.
Девушка лежала нагая на пурпурной парче софы в наркотическом опьянении. Ее взгляд застыл на экране телевизора.
— Привет, Кэти.
Девушка погладила груди и облизнула губы.
Появилась служанка-филиппинка. Шталь прыснул ей в лицо из маленького газового баллончика, и когда та отключилась, посадил в кресло. Сбросив арабские одеяния, Шталь остался в черной тенниске и джинсах. Завернув Кэти в то же покрывало, которое использовали подручные принца, он перекинул ее через плечо и убрался из этого логова.
Шталь спустился с девушкой на двадцать восемь лестничных пролетов. За зданием его ожидал ничем не приметный «фордик». Не будь Кэти в отключке, она восприняла бы это как унижение. Принц обслуживал ее в «бентли», и она говорила его сестре, что это ей нравится.
Эр-Рияд горазд на обман… делай свое дело, на пустяки не отвлекайся.
Связка отмычек была единственной вещью, которую Шталь взял с собой в гражданскую жизнь.
Он проник на цокольный этаж жилого дома. Квартира Драммонда находилась на втором этаже, ближе к дальнему концу коридора, а лестничная клетка была в его начале. Шталь пошел по тонкому ковру, покрывавшему пол.
В помещении пахло аэрозолем от насекомых и подливкой. Под ковром скрипел и прогибался старый деревянный пол. Двигался Шталь осторожно. Из двух светильников на потолке лишь один, ближний, давал свет. Бетонные ступеньки, покрытые плиткой, под резиновыми подметками не издавали ни звука. Через несколько секунд Шталь подошел к квартире Драммонда. Связка отмычек вынута из кармана, луч миниатюрного фонарика направлен на замочную скважину. Замок такой же, как и на черной двери, поставлен тем же мастером. Детектив запер за собой дверь, извлек «глок» из нейлоновой кобуры, висевшей на бедре, и замер в темноте, прислушиваясь.
Тишина.
Сделав шаг вперед, Шталь прошептал:
— Кевин?
Мертвая тишина.
Он внимательно осмотрел небольшую комнату. Два маленьких затемненных окна выходили на соседнее здание. Если включить свет, его заметят с улицы, поэтому Шталь вынул другой фонарик, «Маг», с более широким лучом, и осмотрел стены, стараясь обходить окна.
В жилом помещении Кевина Драммонда обнаружились: неубранная односпальная кровать, дрянной
