Мы вернулись к машине. Проверили Чакона по компьютеру, получили его адрес в Бойл-Нейтсе. Ничего особенного, три ареста десять лет назад: два нападения в составе банды и один грабеж, который посчитали мелким воровством. Все в участке Рэм парт.
— Старый гангстер, — сказал я.
— И они поставили его присматривать за роскошными тачками.
— Он переехал в другой район, нашел себе честную работу.
— Перековался?
— Случается.
— Но ты сомневаешься, — уточнил мой друг.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Этот вопрос про новый замок. Ты подумал, что он забыл запереть цепь, обнаружил это утром и купил новый замок.
— Надо же, просто мысли читаешь, — усмехнулся я. — Еще у него глаза постоянно бегают.
— Может, все обстоит хуже и кто-то заплатил ему за то, чтобы не запирать цепь на ночь?
— Или киллер сам открыл замок, — сказал я. — Дешевая дрянь.
Майло взглянул на будку.
— Парень с прошлым Чакона имеет хорошую подготовку, ему нет никакого смысла что-то рассказывать. Если я подберусь поближе к плохому парню, у меня будет с чем сюда вернуться и предложить ему сделку в обмен на помощь.
«Когда», не «если».
Было приятно ради разнообразия видеть, что он думает о будущем.
ГЛАВА 7
Встреча с родителями Антуана Беверли была назначена на завтра в полдень.
Когда я подошел к офису Майло, то увидел на двери бумажку, на которой было написано: «А: ком. 6».
Исконная комната была побольше и находилась в конце коридора. На дверной ручке болталось еще одно объявление: «Идет интервью. Просьба не беспокоить».
Я постучал один раз и вошел.
Напротив Майло через стол сидела чернокожая пара. Перед женщиной лежала небольшая фотография мальчика из тех, что носят в бумажнике. Она взглянула на меня и снова уставилась на фотографию.
На мужчине, сидевшем рядом, был строгий коричневый костюм, белая рубашка и золотистый галстук с серебряной заколкой. На отвороте его пиджака красовался американский флажок. Седые, коротко подстриженные волосы спереди сильно поредели. Улыбка, которой он одарил меня из-под седых усов, была формальной.
Вьющиеся волосы в высокой прическе его жены были на тон темнее, чем ее темно-серый костюм. Она неохотно оторвалась от фотографии и положила руки ладонями вниз на стол.
Майло сказал:
— Мистер и миссис Беверли, это наш психолог, доктор Делавэр. Доктор, Гордон и Шарна Беверли.
Гордон Беверли слегка приподнялся, потом снова сел. Его жена сказала:
— Приятно познакомиться, доктор.
Пожатие прохладной сухой руки. Я сел рядом с Майло.
Он сказал:
— Мистер и миссис Беверли принесли мне фотографию Антуана.
Я смотрел на фотографию, наверное, дольше, чем необходимо. Улыбающийся мальчишка с ясными глазами и щелью между передними зубами. Короткие волосы, синяя рубашка, клетчатый галстук.
— Доктор, я только что объяснял, что вы были привлечены к делу из-за его сложности.
В разговор вступила Шарна Беверли:
— Нам может понадобиться психиатр, потому что если это не был тот маньяк из Техаса, то все равно какой-то маньяк. Я с самого начала знала, все время говорила детективам. — Палец с серебристым ногтем коснулся фотографии. — Это было так давно. Никто ничего не сделал.
— Они пытались, — поправил ее муж. — Но у них не было зацепок.
Взгляд Шарны Беверли дал ему понять, что он богохульствует. Она повернулась ко мне:
— Я пришла, чтобы рассказать вам, каким был Антуан. Чтобы вы поняли, что он не мог сбежать.
— Никто этого и не подозревает, мэм, — сказал Майло.
— Шестнадцать лет назад точно подозревали. Все твердили: он сбежал, он сбежал. Антуан мог пошутить, но он был хорошим мальчиком. Другие наши сыновья поступили в колледжи, то же самое собирался сделать и Антуан. Он особенно старался подражать своему старшему брату, Бренту. Брент получил степень инженера по звуку и работает на студии. Гордон-младший — бухгалтер в конторе по снабжению водой и электричеством.
— Антуан хотел стать врачом, — добавил Гордон Беверли.
— Вы, вероятно, слышали это тысячи раз, — сказала его жена, — но хуже всего не знать. Доктор, будьте со мной честным. Учитывая все, что вы знаете о маньяках, есть ли шанс, что этот дьявол в Техасе говорит правду?
— Мне хотелось бы дать вам точный ответ, миссис Беверли, — сказал я, — но тут не угадаешь. Однако проверить его рассказ, безусловно, стоит. Со всех сторон.
— Вот видите, — кивнула она, — со всех сторон. Именно это я и говорила тем детективам шестнадцать лет назад. Они же сказали, что больше ничего не могут сделать.
Я посмотрел на фотографию. Мальчик, застывший во времени.
Шарна Беверли сказала:
— Они должны были хотя бы вежливо отвечать на наши звонки.
— Сначала они отвечали, потом перестали, — заметил Гордон.
— Они перестали довольно быстро. — Шарна явно вызывала мужа на спор.
Майло сказал:
— Мне в самом деле очень жаль.
— Незачем извиняться, лейтенант. Давайте лучше сделаем что-нибудь сейчас.
— Возвращаясь к тому, о чем мы начали говорить, мэм, — произнес Майло, — не могли бы вы пояснить, каким образом Антуан получил эту работу?
— Подписка на журнал, — вступил в разговор Гордон. — Милый белый район, считался безопасным.
Его жена перебила:
— Он не спрашивает, какую работу, он спрашивает — как. Антуан узнал об этом в школе. Кто-то прикрепил листовку к доске объявлений как раз перед летними каникулами. Антуан обожал работать.
— Антуан был амбициозным, — добавил ее муж. — Все говорил, что станет хирургом. Ему вообще наука нравилась.
Шарна Беверли продолжала:
— Если верить листовке, это был легкий заработок: журналы-де продают сами себя, просто прыгают людям в руки. Я сказала Антуану, что это глупость, но не смогла его убедить. Он переписал номер и в субботу пошел на собрание, взяв с собой двух друзей, которые тоже хотели получить эту работу. Их направили в Калвер-сити, который в те дни был населен сплошь белыми. Они проработали пять дней, и Антуан продал больше всех подписок. В следующий понедельник он не вернулся домой.
— У Антуана или его друзей были какие-нибудь неприятные инциденты во время их работы? — спросил я.
