У Эрин возникло подозрение, что ее отец был одним из тех участников маршей протеста, с которыми Шеннон связалась в то время. Однако она ничего не сказала, а продолжала слушать.
– Его звали Пол. Пол Уилан. Он хотел поступить в университет и учиться, но у него не было денег. Его отец владел небольшой мясной лавкой, и Пол стал работать вместе с отцом. Мы всегда были друзьями, именно друзьями, а не любовниками. Но все же несколько раз мы не удержались от близости. А потом наши пути разошлись. Работая в лавке отца, он стал встречаться с девушкой, которая работала там же. И в моей жизни появились другие интересы. А когда я обнаружила, что беременна, я просто не смогла сказать ему об этом.
– Значит, он так и не узнал, что ты ждала ребенка?
– Узнал, но уже в самом конце. Мы как-то случайно встретились, и когда он спросил, чей это ребенок, я ответила, что не его. Мне так было проще. У него была очень религиозная мать, узнай она обо всем, убила бы его. Да и ему не надо было ничего знать. Я сказала ему, что у меня есть другой мужчина.
– А ты когда-нибудь видела его после этого?
– Нет, – безразлично бросила Шеннон. – Он был очень умный. Ему точно следовало бы учиться в университете. Если бы только у него были деньги и если бы отец не был против его учебы. Наверное, сейчас у него целая куча мясных лавок. – Внезапно Шеннон встревожилась. – Но ты же не станешь искать его, не скажешь ему, что он твой отец? – спросила она.
Эрин понимала, что не стоит пытаться что-то объяснять Шеннон. Ее настоящими родителями были бабушка и дедушка, именно они вырастили ее. Но это не означало, что она не могла испытывать страстного желания разыскать отца. Конечно, он никогда не сможет заменить ей старенького, любимого дедушку, но она имела право знать, кто был виновником ее появления на свет.
– А родные знали этого парня, Пола? – впервые произнесла это имя Эрин. – Почему ты не сказала им, что он отец твоего ребенка?
– Потому что мама и папа захотели бы все уладить и поженить нас. А я этого не хотела. Не такой жизни я желала. И ты не должна обвинять меня в этом. Из меня все равно не получилось бы хорошей матери, но я ведь оставила тебя в надежных руках, не так ли?
Эрин чувствовала, что Шеннон очень хочется получить прощение, и не было никакого смысла отказывать ей в этом прощении. Интересно, а как бы сложилась жизнь Эрин, если бы ее воспитывала Шеннон? Постоянные переезды с места на место, ни своего угла, ни денег. А Шеннон пришлось бы хоть что-то зарабатывать не только на себя, но еще и на ребенка. Нет, такой жизни Эрин себе не пожелала бы. По каким бы причинам Шеннон ни бросила ее, все вышло к лучшему.
– Да, ты права, мама и папа были замечательными родителями, – согласилась Эрин. Лицо Шеннон просветлело, и Эрин улыбнулась. – Ты правильно поступила, – сказала она.
Глава 32
Когда после ссоры Дебры и Барри прошло уже три недели, Лиззи начала терять надежду на то, что они помирятся. Пару раз молодожены говорили по телефону, но каждый раз разговор заканчивался взаимными обвинениями. Ситуация казалась безвыходной.
Нельзя сказать, что Дебра очень переживала. Она выглядела вполне счастливой, наслаждалась свободой и явно радовалась тому, что мамочка заботится о ней. После того как Лиззи пообещала дочери не обращать внимания на мужчин – а конкретно на Саймона, – они прекрасно ладили. Правда, Гвен, всегда выступавшая в роли третейского судьи, говорила, что они прекрасно ладят главным образом потому, что Лиззи обеспечила своей дочери свободный доступ к ее кредитной карточке.
Лиззи не стала рассказывать сестре про сцену с Саймоном. Она считала ее унизительной для себя и не хотела, чтобы Гвен лишний раз осуждала поведение Дебры. Саймон, кстати, позвонил на следующий день, но Лиззи, у которой еще была свежа в памяти вчерашняя сцена, объяснила ему, что Дебра сейчас переживает трудный момент, и попросила на некоторое время отложить их встречи.
– Хорошо, – согласился Саймон. – Я очень хочу тебя увидеть, но подожду. Позвони мне, когда все успокоится.
Лиззи не позвонила. Говорить в присутствии Дебры, которая настораживалась при каждом звонке, было невозможно. А может, Дебра была и права. Мужчины только осложняют жизнь.
Во всяком случае, Дебре так действительно жилось легче, поскольку мать никуда не уходила вечерами. А вот Лиззи уже начала серьезно волноваться – если ссора Дебры и Барри будет продолжаться и дальше, то это неизбежно приведет к разводу. А Лиззи даже думать не хотелось об этом.
По мнению Лиззи, проблема заключалась в том, что Дебра по-прежнему была абсолютно уверена, будто Барри приползет к ней на коленях, попросит прощения и они смогут начать все сначала, а Дебра выйдет из всей этой истории победительницей. Однако подобный исход казался все менее вероятным.
Майлс предложил провести нечто вроде семейного совета, чтобы дать Дебре шанс поговорить с Барри на нейтральной территории.
– Возможно, увидев, что мы все переживаем за них, она одумается и поймет, что такое семья и брак, – надеялся Майлс.
Лиззи подозревала, что за этим предложением стоит Сабина. Вряд ли Майлсу самому пришло бы такое в голову.
Джо посчитал идею собрать семейный совет смехотворной.
– Если Дебра решила не возвращаться к Барри, то она не передумает, даже если ее будут уговаривать ты, папа и родители Барри, – сказал он, когда разговаривал с Лиззи по телефону.
– Да, но мы должны попытаться, – возразила Лиззи.
– Мама, единственное, что тебе следует сделать, – так это перестать возиться с Деброй как с ребенком. Она взрослый человек, и если пожелала расстаться с Барри сразу после свадьбы, так это ее дело.
– Я понимаю, что это ее дело… – начала было Лиззи, но Джо оборвал ее:
– Тогда почему ты не даешь ей самой принять решение? Не хочет мириться с Барри, пусть найдет себе кого-то другого и живет своей жизнью. А вот если вы с папой будете сюсюкаться с ней, то сделаете только хуже. Она так и будет в случае любой ссоры убегать к кому-то из вас.
