Наблюдая за Стивом, который держал в руке несколько листочков бумаги, Лиззи видела, каким подавленным он выглядит. Все остальные, кто находился в церкви, были загорелыми благодаря необычайно жаркой погоде, а Стив был бледным, как человек, который практически не выходил из дома. Салли больно было смотреть на солнце, и уже перед самой кончиной, находясь в хосписе, она не хотела, чтобы ее вывозили в кресле в небольшой садик.
Лиззи один раз навестила Салли в хосписе, но это был совсем короткий визит. Взгляд Салли был затуманен морфием, который уже был ей просто необходим. Очнулась она всего на несколько минут. Возвращаясь к своей машине, Лиззи разрыдалась.
Стив снял очки и зажал их в руке вместе с листочками бумаги.
– Я подготовил прощальную речь, но не могу сейчас читать ее. Я даже не знаю, зачем я вообще ее написал. – Слабая улыбка появилась на лице Стива. – Я ведь могу говорить о Салли часами без всяких бумажек. И всегда говорил о ней, потому что очень горжусь ею.
Наверное, в церкви не было ни одного человека, чье сердце не тронули бы эти слова.
– Да, это так, – повторил Стив. – Я горжусь Салли, и она всегда будет со мной. Она в Джеке и Дэниеле, она в моем сердце. У Салли было много друзей, и нам с мальчиками приятно видеть, как много людей пришло попрощаться с ней. Жаль только, что вы все собрались здесь по такому грустному поводу. Салли так любила вечеринки, и лучше бы мы встретились со старыми друзьями на очередной вечеринке, где мы бы все смеялись и пили мой жуткий пунш.
Многие из присутствующих улыбнулись, вспомнив вечеринки в доме Ричардсонов.
– Мы часто шутили, Салли говорила, что убьет меня, если кто-то из гостей останется недоволен вечеринкой. В этом вся Салли. Она была добрейшим человеком, и ее доброта была не притворной, а самой настоящей. Салли всегда хотела помогать людям, ее глубоко трогала чужая боль. Я никогда не встречал таких людей, как она. Полюбив ее, я чувствовал себя самым счастливым человеком – ведь эта необыкновенная женщина ответила мне взаимностью.
«Это признание в любви», – подумала Эрин и с такой силой сжала руку Грега, что обручальное кольцо болью впилось в палец. Да, это было последнее признание в любви пусть и уже холодному телу, которое скоро окажется в земле.
Присутствующие стали рыться в карманах и сумочках в поисках носовых платков. Кто-то не сдержался и громко зарыдал.
Стив обвел взглядом церковь, затем его взгляд остановился на гробе, и он продолжил:
– Мы понимали, что наша любовь особенная, и Салли хотела, чтобы мы никогда не забывали об этом. Пережив такое трагическое событие, как смерть матери, Салли хотела, чтобы мы по достоинству ценили то, что имеем. И мы ценили… да, ценили. – Стив сделал паузу.
Эбби отыскала на дне сумочки скомканный, в пятнах губной помады носовой платок и протянула его Джесс, которая пальцами смахивала катившиеся слезы.
– Трудней всего для Салли было оставлять Джека и Дэниела. – Стив с улыбкой взглянул на скамью, где мальчики сидели с тетей и бабушкой. Они копались в сумке с игрушками, которые Стив специально захватил в церковь. – Я привел детей сегодня сюда, потому что это их последнее прощание с мамочкой, и когда они станут старше, они будут благодарны за это. Салли оставила им дневник и послания на кассетах, она хотела, чтобы у них остались счастливые воспоминания о ней, а не просто память о посещении раз в год кладбища, чтобы положить цветы на могилу. Она говорила, что не так надо помнить об ушедших людях.
Звуки рыданий и всхлипываний усилились.
– И она права… была права, – поправился Стив. – Салли была добра со всеми, и такой ее запомнят – веселой, красивой, доброй, любящей, замечательным человеком, а не холмиком земли. Пусть такой помнят ее и наши сыновья. Она была мужественной, очень мужественной. Даже когда она услышала самый страшный диагноз, она в первую очередь встревожилась о нас, о том, как мы будем жить без нее. Это и есть настоящее мужество. Мне очень не хватает ее и всегда будет не хватать. Спасибо вам всем за то, что пришли проводить ее в последний путь.
Растроганные словами Стива, присутствующие некоторое время сидели молча. А затем прозвучали робкие хлопки, которые через несколько секунд перешли в аплодисменты.
Стив вернулся к скамье, поднял с нее на руки маленького Дэниела и крепко прижал его к груди. Родные, сидевшие совсем рядом, могли услышать, как мальчик спросил:
– Папа, а вечеринка в честь мамы уже закончилась? Мы можем пойти домой?
Прозвучала последняя молитва, и присутствующие потянулись из церкви на улицу, где их встретило слепящее глаза солнце. Эбби, за которой молча следовали Том и Джесс, направилась к стоящим рядом Эрин, Грегу и Лиззи. Люди, окружившие семейство Ричардсон, выражали свои соболезнования, гладили головки малышей.
– Как это все несправедливо, – со вздохом промолвила Эбби.
– Я так не люблю похороны, – прошептала Эрин.
– Я тоже, – поддержала ее Джесс. – Мне показалось, что священник говорил вовсе не о Салли. И это понятно, он ведь не знал ее. И почему Бог решил забрать Салли к себе? Это неправильно.
– Да, все неправильно, – согласилась Лиззи, ласково поглаживая Джесс по плечу. Сине-зеленые глаза Джесс были полны слез.
– Помню, когда я была ребенком, мама брала меня с собой на все местные похороны, – с грустью произнесла Эбби. Она не добавила, что эти похороны были хоть какой-то отдушиной для матери, измученной нищетой, к тому же на поминках можно было поесть. Том бросил взгляд на жену, но ничего не сказал. Обычно Эбби очень редко вспоминала свое прошлое.
Эбби наблюдала за тем, как на гроб клали последние венки. Ей не хотелось идти на кладбище, но об этом просил Стив. Что могло быть хуже того, чем смотреть, как гроб с умершей подругой опускают в землю? И все же придется смотреть, думая о том, что Салли делала все, чтобы оставаться со своей семьей, а вот она, Эбби, разрушила свою семью. Ее жизнь превратилась в настоящий кошмар, где царили страхи и ссоры, и самое ужасное заключалось в том, что она сама сделала свою жизнь такой, какой она стала. Но надо бороться, иного выхода у нее просто нет. И пример того, с каким мужеством держалась Салли, должен придать ей сил.
