весьма доволен таким поворотом дел. Очевидно, налоговая служба Италии искала повод, чтобы начать гласное расследование навороченных за многие годы Примой делишек, — он улыбнулся. — Заявление Сесилии дало им возможность начать крупное дело.
— Выходит, даже если ему удастся выкрутиться и после слов Сесилии, — рассмеялся Дэнни, — то налоговики точно прихлопнут его.
— И не забудь про Лючию Барбьери, — добавил Алекс. — У нее к нему тоже имеется счетец. До меня дошли слухи, что она собирается дать пресс-конференцию. Такое зрелище грех пропустить.
— Это уж точно, — согласился Дэнни. — Особенно теперь, когда она знает, что ей придется вернуть колье Каллас.
— Воображаю, какой будет скандал, — сказала Мэдди. — «Моя жизнь с Джиорджио Примой» Лючии Барбьери — La Voce d’Italia. История, рассказанная очевидцем. Власть и коррупция. — Она улыбнулась. — Это здорово поможет ее карьере, особенно если она продаст свою информацию как эксклюзивный материал тому, кто больше предложит. — Итак, ему достанется по первое число, как от Сесилии Росси, так и от Лючии, — с насмешкой подытожил Алекс. — Нет более страшной женщины, чем та, которой пренебрегли. А когда презрели обеих сразу?
— И не только от них, — добавила Мэдди. — Помимо двух женщин, плохо обошлись и с УПР. Если бы он не стал вовлекать нас в свои козни, то мог бы избежать неприятностей.
— Тому, кто поднял руку на УПР, не уйти от расплаты, — серьезным тоном произнес Дэнни.
Подняв пластиковый стакан, Мэдди сказала:
— За УПР!
Ребята не отстали от нее:
— За УПР!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Субботнее утро, 6:30.
Небо было безоблачным, дул теплый ветерок, день обещал выдаться жарким и солнечным.
Мэдди после беспокойной ночи проснулась рано. Какая-то странная опустошенность овладела ею. Дело Примы завершено. В деле мороженщиков она исполнила отведенную ей роль до конца. Сегодня во второй половине возвращается с совещания в Чекерс отец.
И сегодня ей суждено сказать Лайэму «прощай».
Он покидает ее, едет в Румынию. Боже, до чего скоро!
Плеснув холодной водой на лицо, девушка посмотрела на собственное отражение в зеркале.
Сила испытываемых к нему чувств удивляла ее. Прежде она не переживала ничего подобного. Ей стало страшно, так ли уж хорошо она знает себя?
Мэдди, глядя в зеркало, беззвучно произнесла: «Я не хочу, чтобы ты уезжал. Останься со мной». Нет, она никогда не осмелится сказать эти слова вслух.
Одевшись, Мэдди тихо, как мышь, выскользнула из квартиры и в раздумье прогулялась по Реджентс- парк. Выпавшая ночью роса серебристо поблескивала на стеблях травы. Когда она вернулась домой, с ее обуви капала вода. Бабушка уже готовила завтрак: омлет и гренки.
Толпы туристов и экскурсантов заполонили Лондон. Город бурлил, в нем кипела жизнь. Грохотал транспорт, ревели гудки автомобилей, а возле витрин магазинов раздавались смех и приветствия.
Мэдди подходила к Кенсингтонскому парку со смешанным чувством. Ей не терпелось увидеть Лайэма, но она хотела, чтобы этот момент не наступал, как можно дольше. Чем быстрее они встретятся, тем скорее он покинет ее.
А вот и он, стоит возле памятника Питеру Пэну. Минуту или две девушка издали смотрела на Лайэма, собираясь с духом и пытаясь изобразить на лице счастье.
Глубоко вздохнув, Мэдди направилась к нему. Он, словно почувствовав ее приближение, обернулся.
— Привет! — сверкнув обворожительной улыбкой, сказал Лайэм.
— Привет!
— Ну, как ты? Как прошел вчерашний вечер?
— Задание выполнено, — улыбнулась девушка.
— Я читал в газетах, — Лайэм посмотрел на нее. — Испытал странное чувство, зная, что ты причастна к тому, о чем пишут. А тот малый, Прима, оказался полным прохвостом. — Его лоб прорезали морщины. — С тобой все в порядке? Ну, я хочу сказать… твоя жизнь не подвергалась опасности?
Мэдди взглянула на него и вновь вспомнила направленное на нее дуло пистолета. Лайэму незачем знать об этом.
— Нет, — ответила она, — мне ничто не угрожало. — И рассмеялась: — Все прошло как по маслу.
Его лицо расслабилось.
Воцарилось непродолжительное молчание.
— Сколько у нас есть времени? — спросила Мэдди.
— Машина подъедет за мной минут через сорок, — взглянув на часы, ответил юноша.
— Так скоро?
— Прости.
— Ничего.
— Мы могли бы пока прогуляться, — предложил он.
— Да, конечно. С удовольствием.
Юноша протянул руку, она взяла ее.
Они медленно гуляли по парку, тихо разговаривая. Речь шла о каких-то пустяках, а не о том, как они будут скучать друг без друга.
Минуты стремительно бежали.
— У меня для тебя сюрприз, — вдруг сказал Лайэм.
— Здорово. Обожаю сюрпризы.
Держась за руки, они шли по дорожке к Круглому пруду. Мэдди поглядела на безоблачное небо и увидела самолет.
— Скоро и тебе на борт, — вздохнула она.
— Пролетая, я помашу рукой, — ответил юноша.
— Постараюсь не пропустить, — улыбнулась девушка.
Остановившись, они повернулись друг к другу, их взгляды встретились, говоря красноречивее всяких слов. «Нет, так нельзя, — подумала девушка, — а то мы Бог весть куда зайдем».
— Ну, и где же обещанный сюрприз? — прервала она молчание.
— В конце Широкой аллеи, — ответил Лайэм. — Последний платит. — Выдернув ладонь из ее руки, он бросился бежать.
— Ах так! — воскликнула девушка и быстро догнала его, они побежали рядом.
И тут Мэдди увидела фургон с мороженым. Отец Лайэма стоял у стойки и протягивал стаканчики и леденцы выстроившимся в длинную очередь покупателям.
— Я обо всем ему рассказал, — тяжело дыша после пробежки, промолвил юноша. — Отец расстроился, я ведь не спросил его совета. Однако его обрадовало то, что я не продал фургон. Теперь он опять торгует мороженым.
— Как здорово! — обрадовалась Мэдди.
— И все благодаря тебе, — улыбнулся Лайэм.
— Я лишь выполняла свой долг, — сверкнув глазами, сказала она и рассмеялась.
Взгляд Лайэма скользнул мимо нее, и улыбка сбежала с его лица. Девушка обернулась — к ним
