– Нет! Это Эмори виноват в ее смерти, а не ты! Но почему его не арестовали? – возмутилась она.
– Когда его спросили, что он делал в это время, он сообщил полицейским адреса трех человек, в компании которых якобы проводил время. Все это были люди его круга, и они дружно подтвердили его алиби. Одному Богу известно, где ему удалось отыскать деньги, но он заплатил им за молчание, нисколько не сомневаюсь в этом.
– Так вот откуда ему известно о твоем страхе перед пистолетами, – упавшим голосом пробормотала Эвис.
– Да.
Они долго молчали.
– Я обязан сделать это, Эвис. Это мой долг. Биллингсуорта нужно остановить. Если он совершит еще одно убийство, этот грех будет на моей совести.
– Да, я понимаю, – прошептала она. – Конечно…
– Сомертон вызвался быть моим секундантом. Он привезет с собой доктора… ну, на всякий случай.
Он притянул ее к себе и осторожно коснулся губами ее губ, наслаждаясь каждым мгновением, когда мог держать ее в объятиях.
– Я поеду с тобой, – неожиданно объявила Эвис.
– Нет! – отрезал он. – Если ты окажешься там, мне будет трудно сосредоточиться. Я буду думать не о дуэли, а о тебе. И тогда для меня все будет кончено.
Эвис закусила губу, но, подумав немного, кивнула:
– Ладно. Только не заставляй меня ехать домой, хорошо? Я хочу ждать твоего возвращения тут, – взмолилась она.
– Мне было бы спокойнее, если бы ты сейчас была с моей семьей.
– Бэннинг, – вдруг спохватилась она, – тебе не кажется, что Эмори в последнее время стал вдруг вести себя как-то странно?
То, что она, несмотря ни на что, снова назвала Биллингсуорта по имени, больно задело Бэннинга. Он невольно напрягся.
– Его по пятам преследуют кредиторы – требуют, чтобы он расплатился по счетам. Вспомни, как часто за последние годы ты давала ему деньги… и с каждым разом все больше – но ему все было мало.
– И все равно это как-то странно… – озадаченно нахмурилась Эвис. – Какой смысл сначала целовать меня, а потом швырнуть на землю и ударить по лицу… Чего он рассчитывал этим добиться?
– Подозреваю, что он повредился в уме, – пожал плечами Бэннинг. – Ходят слухи, что никто из книгоиздателей не хочет связываться с его новой рукописью.
Эвис поднесла руку Бэннинга к своим губам, а потом, словно кошка, потерлась о нее щекой.
– Так ты действительно думаешь, что он завидовал мне?
– Именно, – кивнул Бэннинг.
В этот момент в парадную дверь громко постучали. Эвис с Бэннингом, вздрогнув от неожиданности, переглянулись.
– Кто бы?.. – нахмурившись, пробормотала Эвис.
– Сомертон, – направившись к двери, бросил Бэннинг.
– Уже?! Но ведь еще только четыре часа!
– Уже начинает светать. – Бэннинг приоткрыл дверь кабинета как раз в тот момент, когда в прихожую высунулся заспанный лакей. – Впусти его! – крикнул он.
Лакей закивал и поспешно бросился открывать дверь, чтобы через пару минут появиться уже в сопровождении Сомертона. Войдя в кабинет, Сомертон увидел Эвис, и на губах у него мелькнула улыбка.
– Доброе утро, мисс Коупли – учтиво поздоровался он.
– Здравствуйте, Сомертон, – кивнула она.
– Надеюсь, вы извините нас, мисс Коупли, – проговорил он. Сегодня Сомертон был не похож на себя. Куда подевались его легкомысленный тон, насмешливая, слегка циничная улыбка? Сегодня лицо его было серьезным, даже хмурым, губы крепко сжаты.
– Она может остаться, – произнес Бэннинг. Сомертон покачал головой:
– Что ж… Мы обо всем договорились. Андерсон настаивает на пистолетах – впрочем, как и следовало ожидать.
– Конечно, – буркнул Бэннинг. Лицо у него окаменело, на щеках заиграли желваки.
– Я сделал все, что мог, чтобы уговорить его согласиться на шпаги. Но Андерсон заявил, что умение Биллингсуорта обращаться со шпагой, видите ли, оставляет желать лучшего.
– Я так и думал, – угрюмо пожал плечами Бэннинг.
– Смотрите себе под ноги и будьте осторожны, трава до сих пор мокрая от росы, можно легко поскользнуться, – предупредил Сомертон, потыкав в землю мыском сапога.
– Хорошо, – буркнул Бэннинг. Взгляд его был прикован к коробке с пистолетами в руках Сомертона.
