направилась в свою комнату. Увидев ожидавшую ее там Сьюзен, с облегчением вздохнула.
— Добрый вечер, леди Элизабет.
— Добрый вечер, Сьюзен.
Пока служанка доставала ночную сорочку, Элизабет вынимала из волос заколки. Она прислушивалась к шагам Уилла. Вот он идет по лестнице, приближается к ее комнате. В конце концов он, по ее предположению, подошел к своей двери. Она надеялась, что он чувствует себя хорошо. После того как Сьюзен уйдет, она это проверит.
Она переоделась, и Сьюзен принялась расчесывать ей волосы. Увидев, что Сьюзен зевнула, Элизабет отослала ее спать, сказав, что сама заплетет волосы на ночь.
Элизабет не отрывала взгляд от двери. Если она войдет к нему, чтобы осведомиться, как он себя чувствует, он может неправильно понять ее. Звук за окном привлек ее внимание. Она подошла к нему, но увидела только прогромыхавший мимо фургон.
Она хотела вернуться к зеркалу, когда дверь быстро открылась.
— Что вы здесь делаете?
Уилл озорно улыбнулся, а потом вошел и закрыл за собой дверь.
— Почему, как вы считаете, я здесь?
— Уилл, я не намерена играть в ваши игры этой ночью. Пожалуйста, оставьте мою комнату. — Когда он сделал шаг к ней, она отступила. — Уилл, вы сказали мне, что заболели!
— Я чувствую себя превосходно. — Он продолжал наступать на нее, пока она не оказалась припертой к столу.
— Уилл, я просила вас уйти!
— Нет.
Она судорожно сглотнула. Ей пришло в голову, что он слишком много выпил в карточной комнате. Он протянул руку и тыльной стороной ладони погладил ее по щеке.
— Уилл, скажите что-нибудь! — умоляла она. Если она заставит его говорить, тогда все будет в порядке.
В ответ он нежно поцеловал ее. Это не был поцелуй пьяного, это был поцелуй мужчины, добивающегося женщины. Он поцеловал ее в подбородок и следом за этим взял в рот мочку ее уха. Она задрожала от возбуждения и заманчивой опасности. Но здравый смысл все же возобладал. Отодвигаясь от него, она пристально вглядывалась в его лицо.
— Мы должны остановиться, — шепнула она.
Он улыбался словно безумный.
— Нет, мы не должны. Я хочу вас прямо здесь, прямо сейчас, и ничто не остановит меня.
— Уилл! — простонала она. — Вы же знаете, что существует вероятность того, что… — Будь проклят тот, кто лишает ее страстного поцелуя. Ей невыносимо хотелось забыть про запреты, но сейчас это невозможно. Надо подождать, пока все не выяснится.
На этот раз он отодвинулся и прошептал ей в ухо:
— Вы мне не сестра.
— Пока это неизвестно.
Он снова поцеловал ее в ушко, отчего по ее спине пробежала дрожь.
— В тот год мой отец шесть месяцев пробыл в России.
Элизабет отпрянула и вонзила в него глаза.
— Откуда вам это известно?
Уилл снова притянул ее к себе.
— Я начинаю высоко оценивать способности Сомертона.
Она бросилась ему на грудь.
— Вы уверены?
— Я ни в чем еще не был настолько уверен. Сроки все доказывают. Мой отец не мог быть с вашей матерью, если только вы не появились на свет на три месяца раньше или натри месяца позже положенного.
Элизабет смотрела на него, жадно ловя желание в его глазах. Им не надо было ждать.
—Я тоже хочу вас, — зашептала она. — Прямо здесь, прямо сейчас.
Уилл издал мягкий горловой звук и крепко прижал ее к себе. Он дернул ее сорочку — она порвалась. Когда сорочка упала на пол, Элизабет вытащила из брюк его льняную рубашку и стянула ее через голову. Она хотела видеть его обнаженным, как она сама. Пока она возилась с пуговицами на брюках, он целовал ей шею, плечо, а потом отодвинул ее руки, чтобы самому быстрее справиться с пуговицами.
Он наклонял ее назад, пока она не оказалась лежащей на столе. Прежде чем она смогла запротестовать, его губы нашли ее сосок. Она изогнулась дугой, сжигаемая желанием. Между ног у нее стало влажно. Он раздвинул ее бедра своими.
Ощутив его член у самого входа, она ждала, когда он наполнит ее. Он рывком потянул ее на себя, а потом глубоко вошел в нее. Она наблюдала, как он остановился, словно пытаясь обрести самообладание. Но она не хотела самообладания, она хотела страсти.
Она задвигалась под ним, поднимая и опуская бедра, пока он не застонал. Он обхватил ее бедра и быстрыми движениями входил в нее. Каждый его удар возносил ее все выше, она стонала от наслаждения. Вдруг она поняла, что слышит не только стоны. Стол шатался и поскрипывал под силой их желания.
— Уилл, стол… — успела она сказать, и тут ножки стола подломились.
Уилл со смехом подхватил ее прежде, чем стол окончательно развалился, и перенес ее на кровать.
Оказавшись на мягкой кровати, они приникли друг к другу. Желание умножало их усилия, и вскоре они оба взлетели на вершину блаженства. Потом Уилл упал на нее, их сердца бились в унисон, дыхание было учащенным.
Он медленно поднял голову и нежно поцеловал ее. Она смотрела в его карие глаза и знала точно, что любит, его. Но слова не шли с губ.
Уилл первый оторвал взгляд, ему захотелось переменить неудобную позу. И начал смеяться.
Элизабет посмотрела в направлении его взгляда. Ее старый стол, распавшийся на части, лежал на полу. Что- то задержало ее взгляд. В столе она хранила только несколько бумаг, ничего важного. Но среди обломков дубового стола она увидела книгу в кожаном переплете.
— Уилл, что это за книга? — спросила она.
— Наверное, один из ваших сборников стихов, — пожал он плечами. Он медленно передвинулся к краю кровати и дотянулся до полотенца. Приведя себя в порядок, он подошел к остаткам стола и поднял книгу.
Повернувшись к ней, он показал ей свою находку.
— Кажется, это то, что вы искали.
— Дневник моей матери! — Элизабет села, потянув на себя покрывало. — Дайте мне посмотреть.
Он бросил дневник ей на колени и вернулся в постель.
Элизабет бережно провела пальцами по обложке. Это был он. Дневник ее матери.
— Как? — прошептала она.
— В столе был тайник.
Слезы мешали ей видеть.
— Я два раза обыскала комнату и ничего не нашла.
— Так это он?
Она смахнула слезы и открыла тетрадь. На первой странице было написано имя ее матери: «Мэри Камилла Кендал».
Она взглянула на Уилла, он побледнел.
— Что с вами?
— Камилла?
— Да, так называл ее только мой отец. Он считал, что имя Мэри слишком простое для нее.
— Боже праведный, — пробормотал он.
