— Это не важно. Николас теперь вынужден сделать предложение мисс Литлбери, и она его примет.
— Иди спать, Софи. У тебя изможденный вид. — Сомертон поцеловал сестру в лоб и вышел из дома.
Больше она ничего не могла сделать. Никогда в жизни девушка не испытывала таких противоречивых чувств и побуждений. Если она расскажет Николасу о ребенке, то сломает жизнь мисс Литлбери. Если промолчит, то сломает свою жизнь. Но, будучи незаконнорожденной дочерью графа, в глазах общества Софи оставалась никем. Николас не мог предпочесть ее знатной особе.
И вновь она останется одна.
Софи смахнула слезу со щеки. В тот единственный раз, когда она по настоящему нуждалась в совете, ее матери не было рядом с ней.
— Ты сделаешь мисс Литлбери предложение сегодня же, я настаиваю!
Николас скрестил руки на груди, прислонившись плечом к оконной раме. Разговор происходил в кабинете его отца.
— И не подумаю!
Лорд Энкрофт, опираясь на трость, медленно поднялся. Прикрыв рот платком, он закашлялся. Когда приступ прекратился, он пристально посмотрел на сына.
— Ты скомпрометировал порядочную девушку.
— Нет, отец. Все было подстроено. Комната была пуста, когда я вошел. Мой друг стоял возле двери, чтобы туда не мог войти никто, кроме хозяина дома. Мисс Литлбери прокралась через потайную дверь, замаскированную под стенную панель. Платье ее уже было расстегнуто, чтобы представить все так, словно я хотел ее соблазнить.
Отец покачал головой.
— Тебе следовало вести себя более осмотрительно.
Николас с трудом сдерживал гнев. Он швырнул отцу письмо, которое по его просьбе срочно должен был передать Мидлтону.
Герцог пристально посмотрела на сына.
— Ты его прочел?
Николас рассмеялся.
— Представь себе! Ты говорил, что оно касается ваших инвестиций. Оказалось, что это всего лишь благодарственная записка Мидлтону за содействие. Но ведь ты уверял меня в том, что я обязан вручить ее немедленно, в противном случае вы потеряете большие деньги.
Отец его вновь закашлялся. Подняв глаза, он пробормотал:
— Должно быть, я передал тебе не то письмо.
— Хватит лгать, отец. Зачем вы с Уитэмом это все подстроили?
— Потому что ты должен жениться на мисс Литлбери. Она прекрасная пара для тебя. Не то, что эта шлюха гадалка, с которой ты продолжаешь путаться.
Николас стиснул кулаки.
— Мисс Рейнар, между прочим, дочь графа!
Отец его хрипло рассмеялся.
— Разумеется, она всем это говорит. Странно только, что ее папаша не желает предавать огласке свои родственные связи с этой потаскушкой.
— Я знаю его имя, — возразил Николас, хотя в данный момент это не имело никакого значения.
— Тогда уведоми и меня. Как бы там ни было, все равно ничего не изменится. Эта особа была и навсегда останется незаконнорожденной.
— Я пообещал, что никому не скажу.
Старый герцог ехидно протянул:
— Ах, какая удобная отговорка!
— Послушай, отец. Я не стану делать предложение мисс Литлбери.
— Вот как? — Герцог сделал, еще один шаг и ткнул Николаса в грудь наконечником трости. — И я полагаю, тебе абсолютно безразлично то, что в обществе узнают, кем на самом деле может быть твоя незаконнорожденная дочь.
— Будь ты проклят, старик. Не смей впутывать Эмму в эту грязь!
— Женись на мисс Литлбери, и никто никогда не узнает, что девчонка, возможно, является, твоей сестрой.
Николас закрыл глаза, борясь с болезненными воспоминаниями. Он помнил, как обнаружил отца в постели со своей любовницей. Он так и не смог простить его. Герцог Бэлфорд сказал тогда, что не нашел иного способа доказать сыну, что Мэгги была всего лишь шлюхой. И он оказался прав.
Как бы там ни было, узнать, кто из них приходится Эмме настоящим отцом, так и не представилось возможным.
Не то чтобы это имело большое значение: В сердце своем Николас всегда считал малышку своей дочерью. Но если обстоятельства, предшествующие ее появлению на свет, станут, известны в широких кругах, жить ей будет куда труднее. Пока еще девочке не довелось столкнуться с интригами и злыми языками света. Но как только в обществе станет известно о том, что Николас и его отец спали с одной и той же женщиной, заставить злопыхателей замолчать станет невозможно.
Николас никогда не сделал бы ничего такого, что могло бы навредить репутации Эммы.
— Я поговорю с лордом Уитэмом и его дочерью сегодня же.
Софи услышала стук в парадную дверь и почувствовала, как непроизвольно напряглись мышцы. Почти всю ночь она не могла уснуть и после долгих раздумий приняла одно из самых непростых решений в жизни. Она не знала, как это произошло и почему, но она полюбила Николаса. И не могла позволить ему принять неверное решение.
Брак с ней принесет ему огромные финансовые затруднения и погубит его репутацию. Даже при том, что мужчины гораздо меньше заботятся о ней, чем женщины, статус все же имеет определенное значение. Николас станет герцогом, когда скончается его отец. Ему нужна была достойная жена, которая знает, как вести себя в обществе. Мисс Литлбери идеально отвечает всем требованиям, она законная дочь виконта. И если не считать произошедшего на балу, репутация ее всегда считалась безукоризненной.
Софи и сама как-нибудь проживет. Если ее и мучила совесть из-за того, что она ничего не сказала Николасу о ребенке, она твердо знала, что поступает так в его интересах. У него уже была дочь, и мисс Литлбери родит ему еще детей. А этот малыш будет ее единственной радостью. Никогда в жизни не вверит она свое сердце другому мужчине.
Пока Софи находится в Англии, ей придется встретиться с Николасом еще раз. И он будет последним. Каким-то образом ей предстоит заставить его поверить в то, что она не хочет выходить за него замуж. Надо быть сильной. Ради него.
И это было самым трудным испытанием.
Софи сделала глубокий вдох и долгий выдох. Она наконец поняла, почему увидела образ Николаса в Венеции. Судьба предназначила его в любовники. Им суждено иметь лишь короткий роман, ничего более.
Сосредоточив мысли, Софи ощутила исходящий от него гнев. Парадная дверь открылась. О, только бы это был не Николас! Послышались шаркающие шаги по коридору, и в дверях появился дворецкий.
— Мисс Рейнар, — объявил Хендрикс. — Пришел лорд Энкрофт.
— Пусть войдет!
— Нужно ли подать чай?
Софи сомневалась, что им предстоит светская беседа.
— Нет благодарю.
— Как пожелаете.
Чем ближе подходил к ней Николас, тем явственнее она ощущала его гнев. Если бы только можно было успокоить его, умилостивить… Но нет, вряд ли ей удастся сделать это.
