Она остановилась и посмотрела ему прямо в лицо.
— Я уже говорила, Джейк, это действительно не имеет значения. Если она летит сюда, чтобы в понедельник присутствовать на старте, значит, она считает, что у вас есть какие-то особые отношения. Ты так не думаешь?
Он пожал плечами.
— Я не знаю, что она считает. Это может быть рекламным трюком для нее и ее телевизионных передач. Я так понимаю, что ее рейтинг падает.
Джилл выдала ему лукавую улыбку:
— Кто знает? И кому какое дело?
— Не будь такой легкомысленной, Джилл. Я был с тобой честен. В конце концов дай мне возможность сомневаться. — Он взял ее руку в обе свои руки и посмотрел ей в глаза. — Поедем в военный магазин, а потом проведем последние часы нашей свободы так, как мы собирались.
Они отодвинулась и, отняв свою руку, вздохнула:
— Ладно, Джейк.
Они сели в арендованный «ягуар» — Джейк за рулем, Джилл рядом с ним. Лицо ее было очень серьезным. Они выехали с базы и направились к берегу. Джилл хотелось чувствовать себя легко с ним, радоваться этим часам, но оказалось, что ей трудно расслабиться, особенно теперь, после пресс- конференции.
Джейк надел белые шорты и пуловер. Джилл остановилась на легких брюках и блузке. Она сидела натянутая как струна, сложив руки на коленях, с выражением настороженности и сомнения на лице. Ее чувства пребывали в смятении, и ей было трудно в них разобраться.
Он неопределенно улыбнулся, прочистил горло и спросил:
— Ты хочешь чего-нибудь конкретно?
Она поспешно затрясла головой:
— Нет. Просто покататься было бы чудесно.
— Как ты настроена в отношении обеда?
— Было бы неплохо. Ты голоден?
— Умираю с голоду. Могу съесть осьминога и все восемь его щупальцев.
— Похоже, нужно найти ресторан, где дают двойные порции. — Наконец-то она улыбнулась.
На пляже они нашли ларек с гамбургерами, и Джейк спросил, сбавив скорость:
— Гамбургер подойдет?
Она кивнула:
— Не осьминог, но вполне устроит.
Они нашли столик на открытом воздухе, и разговор пошел свободнее. Напряженность начала отступать. Она взяла кусочек жареного картофеля и медленно поднесла ко рту, не сводя глаз с лица Джейка.
— Ты была счастливой маленькой девочкой? — неожиданно спросил он.
— Да, очень счастливой, — отозвалась она. — Я выросла на скотоводческом ранчо недалеко от Денвера. Мой брат Бад и я — мы никогда не едим мяса. Странно, не правда ли?
Она уловила его взгляд, странный блеск в его глазах.
Он хмыкнул.
— Держу пари, что животным хотелось, чтобы было побольше таких, как ты и Бад.
Она рассмеялась.
— Надо думать!
— Ты вернешься в Денвер, когда все это закончится?
— Не знаю. Может быть, ненадолго. А вот куда я действительно хочу съездить, так это в Вайоминг.
— Почему в Вайоминг?
— У меня там есть родственники, которые живут совершенно оторванными от современного мира. Это замечательное место, где можно хорошо все обдумать и привести в порядок свои чувства.
— Звучит так, словно нам обоим понадобится поехать туда, когда все кончится. Ты возьмешь меня с собой, Джилл?
Она залилась румянцем:
— Если ты захочешь, Я уверена, мои родственники будут рады познакомиться с тобой.
— А ты? Ты хотела бы, чтобы я был с тобой в Вайоминге?
Она улыбнулась, и щеки ее еще больше порозовели.
— Да. Я думаю, что мы прекрасно провели бы время.
— Тогда будем считать, что договорились. Когда вернемся, вместе поедем в Вайоминг.
Она засмеялась, и глаза ее засияли.
— Договорились!
Она внезапно оборвала разговор, и ее брови сошлись, словно она испытывала боль.
— Ты что?
— Мы все говорим о том, что будем делать, когда вернемся. Мы так уверены, что вернемся. Ты заметил, что мы не употребляем слово «если». Всегда говорим только «когда».
Джейк доел третий гамбургер, смял бумагу, в которую тот был завернут, и бросил ее в открытую урну в нескольких футах от столика.
— Я никогда не говорю «если». Это не мой стиль. Я даже не думаю так.
Тень неуверенности скользнула по ее лицу.
— А я иногда думаю. Случается, что я думаю: а что, если мы не вернемся? Я не сосредоточиваюсь на этом, но иногда эта мысль приходит мне в голову.
Он слегка улыбнулся, подмигнул ей и сказал:
— Мы все прошли через это. Нынешний полет отличается от моего первого полета. Тогда у меня было ощущение рока, судьбы гораздо более отчетливое, чем сейчас. Тогда я составил завещание и сказал своим брату и сестре, что им надлежит сделать… — Он усмехнулся. — Я заставил их так нервничать, что они с трудом пережили мой полет. На этот раз не тронул их. Не в моем характере думать: «если». Я кое-чему научился за первый полет.
— Чему же? — спросила она, когда он замолк.
— Я понял, что это стоит того. Как бы полет ни кончился, это того стоит. Ты сама поймешь это через несколько дней.
Она задумчиво подняла брови:
— Думаю, что я уже начинаю понимать. Я думала об этом годами.
Он поднялся со скамьи:
— Давай переменим тему. Нам предстоят эти разговоры в ближайшие дни, так что забудем о них сейчас. Ты не хочешь пройти куда-нибудь и выпить?
Он протянул ей руку и посмотрел на нее со странным выражением нежности. Она встала:
— А может, нам просто пройти по берегу? Мы ведь можем выпить, когда вернемся на базу.
Сжав ее пальцы, он кивнул и пошел вместе с ней к машине. Проехав несколько миль по главной дороге, он свернул в сторону и остановил машину.
Они пошли босиком: по белому песку, и у Джилл перехватило дыхание — невиданная красота окружала их. Воздух вокруг них, напоенный запахом соленой воды и летних цветов, казался недвижимым, а совсем неподалеку от них волны с шумом разбивались о берег.
Джейк наклонился и поднял кусок плавника.
— Хочешь, я разожгу костер?
— Это было бы очень хорошо, — сказала она.
Несколько минут спустя под треск огня они опустились на песок. Ее взор блуждал по звездному небосводу, потом вернулся к пламени костра. В этот момент она могла забыть обо всем, что ожидало ее в мире за пределами этого светлого круга огня.
Ее волосы рассыпались и упали на плечи. Она почувствовала, как пальцы Джейка стали перебирать ее волосы. Она ощутила, как он коснулся ее кожи на голове, а потом стал гладить ее плечи. Она обернулась
