проехал мимо Театрального моста и повернул на Царицын луг вдоль балаганов.
Из лиц, которые находились на набережной от угла Инженерной до моста случайно, были следующие на различных местах: рабочий Назаров, который скалывал в одном месте лед здоровым ломом; двое обойных подмастерьев, лет по шестнадцати, Федор Дьяконов и Орест Базырин; они шли по панели с Выборгской стороны от г. Овчинникова к своему хозяину Хазову и несли еще не отделанный диванчик или кушетку. Крестьянский мальчик Николай Максимов Захаров, не более четырнадцати лет от роду; он служил на посылках в мясной лавке и нес теперь одному покупателю корзину с мясом на голове. Фельдшер лейб- гвардии Павловского полка Василий Горохов, уволенный в отпуск по случаю воскресного дня, проходил по панели возле решетки, чтобы выйти на Невский. Учитель музыки при женском Патриотическом институте, французский подданный, Юлий-Берн Кипри также подходил из-за Мойки. Солдатка Авдотья Давыдова была именинницею и шла с Петербургской стороны к своей куме в гости; эта здоровая женщина, лет тридцати восьми, занималась стиркою белья и жила в Новой Деревне на Черной речке. Дьяконов, Базырин, Захаров и Давыдова были почти рядом, а Горохов был впереди. Наконец, двое или трое неизвестных мужчин.
Его Величество изволил выехать из ворот Михайловского дворца. Завтрак у великой княгини Екатерины Михайловны окончился, и Государь возвращался в Зимний дворец. Пробыв у своей двоюродной сестры около получаса, Государь от нее уехал уже один, сказав кучеру:
— Тою же дорогою — домой.
Карета Государя направилась по Инженерной улице и затем повернула направо, по набережной Екатерининского канала; унтер-офицер Мачнев сидел на козлах, а конные казаки ехали в следующем порядке: впереди кареты — Илья Федоров и Артемий Пожаров, у правой дверцы — Михаил Луценко, а сзади его — Никифор Сагеев, у левой дверцы — Иван Олейников, а за ним Александр Малеичев. Вслед за экипажем Государя ехал в санях, запряженных парою в пристяжку, полицмейстер 1-го отделения полковник Дворжицкий, и за ним — начальник охранной стражи отдельного корпуса жандармов капитан Кох и командир лейб-гвардии Терского казачьего эскадрона ротмистр Кулебякин в отдельных санях, запряженных в одиночку. Прибавился только ротмистр Кулебякин, который порядочно отставал, так как извозчик не мог поспевать за царскою каретою. Великий князь Михаил Николаевич со своими августейшими сыновьями остался на несколько минут в Михайловском дворце, а поэтому и не последовал за Государем.
Карета двинулась к Екатерининскому каналу крупною рысью; не доезжая 150 шагов до угла, Государь обогнал возвращающийся из манежа после развода караул 8-го флотского экипажа, в числе 47 человек, под командою мичмана Ержиковича; караул отдал Его Величеству установленную честь. В то же самое время по тому же направлению, но только по Большой Итальянской, следовал с развода, под начальством поручика Кинареева, взвод юнкеров 2-й роты 1-го военного Павловского училища в составе 25 человек; юнкера, пройдя сквер через Михайловскую площадь, видели как царскую карету, так и моряков. Карета повернула направо по Екатерининскому каналу и ехала так шибко, что казачьи лошади принуждены были скакать. Все протяжение набережной Екатерининского канала, от поворота с Инженерной улицы до Театрального моста, отгорожено, за исключением дома и служб II отделения собственной Его Величества канцелярии, от Михайловского сада — каменною стеною, как мы уже говорили, а от канала — железною решеткою.
Фельдшер Василий Горохов шел по набережной и вскоре обогнал неизвестного мужчину, у которого в согнутой кверху руке был маленький белый узелок. Не обращая внимания на незнакомца, Горохов шел быстро вперед и, перегнав его шагов на пятнадцать, увидел выезжающую из Инженерной улицы карету Государя Императора, окруженную казаками. Так как карета ехала навстречу Горохову, то последний остановился для отдания воинской чести Его Величеству. При этом он заметил случайно, что человек, которого он обогнал, также остановился, не дойдя до него шагов шести; только неизвестный стал ближе к краю панели, а Горохов — подле самой решетки. Впереди Горохова шла солдатка Давыдова, которая остановилась рядом с Дьяконовым и Базыриным. Молодые подмастерья увидали карету.
— Царь едет! — сказал Дьяконов.
— Вон Государь едет! — подхватил Базырин.
В эту секунду к ним подошел Захаров. Он спустил корзину с головы и поставил ее подле себя на панель, а сам снял шапку. По его примеру Дьяконов и Базырин поставили свой диванчик тоже на панель и сняли свои шапки. По другую сторону проезда, у ворот ограды, стоял вахтер с дворниками и стоя ожидали проезда Государя, а ближе к Театральному мосту стояли двое городовых.
Кучер Фрол правил бойкими конями, и карета быстро подвигалась вперед. Однако Государь Император успевал своим орлиным взглядом замечать стоящих людей. Он видел низкие поклоны трех мальчиков и женщины и ответил милостивою улыбкою; Он видел вытянувшегося военного фельдшера и изволил отвечать на его отдание чести, сам приложив руку под козырек. Проехал Государь, и счастливые подданные, проводив Его немного глазами, обратились к своим делам: Захаров взялся за корзину, чтобы нести ее на место; подмастерья подняли диванчик; прачка Давыдова тоже повернулась лицом к Невскому, чтобы идти к куме. Горохов, дождавшись саней полковника Дворжицкого, сделал то же самое.
В это время было один час сорок пять минут пополудни.
Вдруг раздался оглушительный выстрел, как из пушки.
Этот выстрел раздался под задними колесами царской кареты. Неизвестный мужчина, стоявший в шести шагах от Горохова, на глазах дежурного вахтера Егорова бросил свой белый узелок под карету в ту минуту, когда Государь Император проезжал мимо него. В ту же секунду под каретою произошел взрыв, и поднялось довольно густое облако белого дыма, а карету подбросило несколько от земли. Взрыв был настолько силен, что он разбил заднюю стенку экипажа Его Величества, оставил глубокий след на земле и поранил лошадей полковника Дворжицкого, который следовал тотчас же за каретою Государя Императора. О силе взрыва можно было судить по воронкообразному углублению в промерзлой земле, это углубление имело аршин глубины и аршин с четвертью в диаметре. Как только раздался взрыв, весь царский поезд сразу остановился и как бы замер.
Крик ужаса раздался по набережной.
В этот момент место злодейства представляло такую картину: один из казаков, упомянутых выше, Малеичев, лежал мертвый несколько позади кареты, близ тротуара набережной. Другой казак, сидевший на козлах возле кучера, Мачнев, склонился в изнеможении, судорожно ухватываясь за козлы. На самом тротуаре, шагах в тридцати позади, бился на земле и стонал Захаров, возле которого лежала большая корзина с мясом, — он был ранен осколком смертоносного снаряда. В нескольких шагах от него стоял, отвалившись на перила канавы, изнемогая, офицер, также раненный. Впереди падал на землю городовой. Тут же стояли, обезумев от страха, Базырин с Дьяконовым.
Облачко дыма стало расходиться, и перепуганный Горохов увидел обоих, как только повернулся лицом к карете. В то же мгновение мимо него пробежал неизвестный человек, конечно без узелка в руках, и кричал громко по временам:
— Держи! Держи!
Следом за неизвестным кинулся бежать городовой Василий Несговоров, который стоял со своим товарищем Мининым; за ним побежал и сам Горохов. В то время когда неизвестный бежал мимо Захарова, этот мальчик кинул ему по ногам свою корзину с мясом, но не попал.[13] На дороге между тем стоял рабочий Назаров, перепуганный взрывом; когда он опомнился и пришел в себя, то увидел, что мимо него бежит какой-то мужчина, а за ним гонятся городовой и фельдшер. Догадавшись, что это спасается преступник, Назаров понял, что он обязан помочь в ловле; долго не думая, он схватил свой лом и бросил очень ловко преступнику в ноги. Преступник споткнулся и упал в то время, когда городовой шагнул пошире и наступил ему на пятку. Преступник упал вперед лицом и на руки, но тотчас же стал подниматься, поворачиваясь в то же время лицом к стороне городового. Городовой в этот момент протянул руки, чтобы обхватить этого человека, а тот, в свою очередь, стал отталкивать городового и дергать за шашку. Тут наскочил Горохов и обхватил преступника сбоку повыше локтей, а городовой успел захватить его за обе руки выше кистей. Тогда Горохов своею правою рукою перехватил плотно правую руку преступника, ближе к плечу, левою рукою взял его за шиворот таким образом, что захватил все его платье и ворот рубахи, и стал давить его книзу. В это самое время со стороны Невского проспекта подоспело несколько людей, услышавших или увидавших взрыв; двое из них, солдаты лейб-гвардии Преображенского полка Платон Макаров и Иван Евченко, бросились на помощь городовому и Горохову: один солдат схватил преступника за горло, а другой — за что попало, и все четверо нажали его так, что тот сидел в полусогнутом состоянии и не мог больше подняться. Лицом преступник был обращен к Театральному мосту.
