Катье узнала ее. Двоюродная бабка Филиппа и Клода Амелия.
– А это еще кто? – спросила старуха. – Я ее как будто знаю.
Приземистая дама средних лет неприязненно покосилась на Катье.
– Да нет, Амелия, вы перепутали ее с племянницей Лаверня. С той, что вышла за сына Бриссо.
– Эта бедная мышка вышла за сына Бриссо? – хохотнул стоявший с ней рядом мужчина. – Я бы поставил в заклад половину моих земель, что Лаверню не удастся сбыть ее с рук.
– Ты уже прозакладывал все свои земли, старый сатир, – оборвала его матрона. – Причем ставил на вещи гораздо менее пристойные, чем возможность Лаверня выдать замуж свою племянницу. Теперь у тебя ни кола, ни двора. Иначе б ты тут не ошивался. – Старуха постучала тростью об пол. – Ну, да будет об этом. Подойдите-ка сюда, милочка, – приказала она Катье.
С тоской обведя глазами залу, Катье выступила вперед и присела перед герцогиней де Шамборе.
– Добрый вечер, ма... тетя Амелия.
Старуха вылупила глаза от подобной фамильярности.
– Кто вы такая?
– Катье Ван Стаден де Сен-Бенуа, мадам.
– Сен-Бенуа... Сен-Бенуа... Погодите-ка... Это что ж, тот Сен-Бенуа, который Клод купил Филиппу?
– Тот в Голландии, – откликнулся чей-то голос.
– А по-моему, в Баварии, – возразил другой.
– Во Фландрии, тетя Амелия, – отчеканила Катье.
Герцогиня задумалась, разглядывая ее.
– А я была у вас на свадьбе?
– Нет, тетя, мы с Филиппом поженились в ту весну, когда его дедушка заболел.
– Заболел! Не заболел, а из ума выжил. Такие странные с ним делались припадки. Клод упрятал его в Италию. В горы как будто.
Катье побелела, вся передернулась и хотела отойти, но ее удержала за локоть рука маркграфа. Шепотом, так что только она могла его расслышать, Клод проговорил:
– У меня нежданный гость, Катрин. Английский лорд. Вернее, английский полковник. Я встречался с ним в Вене. Такой сюрприз – после стольких лет! Однако же он здесь – проездом через Геспер-Об. Откуда, куда, с к е м – одному Богу ведомо.
Так это был Бекет! Глаза ее метнулись в противоположный конец залы, где теперь было пусто. Видел ли он ее? Видел – и отвернулся?
– А вы не умеете скрывать свои чувства, дорогая моя, – небрежно, точно рассуждая о погоде, заметил Клод. – Думаю, Филиппу это поначалу казалось забавным.
– Клод! Клод! – Герцогиня снова постучала палкой в пол. – Может, хватит терять время на вдову Филиппа? Ты вроде еще не танцевал. – Она усмехнулась, раскачиваясь в кресле. – В самом деле, Клод, прошло почти три года с тех пор, как умер Клод Дени, и два с половиной – со смерти его матери. Это большой срок. Пора бы тебе подумать о новом браке. У тебя пятеро племянников, и все они хорошей крови, но в нашем роду принято передавать власть прямым наследникам.
Катье вспыхнула и опять хотела уйти, но рука Клода больно вцепилась в ее локоть.
– И правда, тетя Амелия, насчет племянников не могу с вами не согласиться. Я видел маленького Пьера, сына Филиппа. Он – само совершенство. Чуть-чуть лоску, и он станет достойным отпрыском нашей фамилии.
Ледяная рука сдавила сердце Катье.
Страх трепетал у нее под кожей, словно что-то живое. В комнате вдруг стало слишком душно. Голова закружилась, и она шагнула назад, чтобы восстановить равновесие.
– Удивительно, не так ли? – добавил Клод, неодобрительно покосившись на Катье. – Удивительно, чтобы ребенок, воспитывавшийся в глуши, оказался таким совершенством! Но я этому очень рад, потому что не терплю изъянов ни в ком и ни в чем.
Катье держалась одной лишь силой воли.
– Филипп... – Она запнулась, перевела дух. – Филипп был бы весьма польщен вашими словами, Ваше Высочество. Он очень гордился своим сыном.
Пальцы на локте чуть разжались, и она резко вырвалась, в последнюю минуту превратив это движение в реверанс.
– С вашего разрешения, тетя Амелия. Я бы хотела уйти, я немного утомлена с дороги...
Она повернулась и пошла прочь, не дожидаясь ответа.
