Обещай мне чудо

– Иллюзорная армия.

Она кивнула, улыбнувшись в ответ.

– Но откуда? Давай прикинем… Восточная стена разрушена в нескольких местах, но скала под нею совершенно неприступная. Нацелимся на южную стену. Пусть он сосредоточит там свои силы. – Он скользнул по ней лукавым взглядом. – А тогда…

– С севера нагрянет мой отец.

Он усмехнулся.

– Вот именно. А до того я могу проскользнуть в крепость. Там, должно быть, достаточно пороха, чтобы нанести отвлекающий удар, а потом постараюсь встретиться один на один с фон Мекленом.

По телу ее пробежал холодок и замер где-то чуть ниже сердца.

– Нет, – прошептала она. – Ты не можешь пойти туда один.

– Я уже давно сказал тебе, что это война двоих, Катарина. Между мною и фон Мекленом. И она не закончится до тех пор, пока один из нас не погибнет.

– Ты такой же безумец, как и он. Рискнуть столь многим ради личной мести…

– Рискнуть ради столь многого, Кэт. Не только ради себя. Если мне удастся победить фон Меклена до прихода армии твоего отца, тогда, возможно, удастся сохранить долину. Если же начнется сражение…

– Знаю, знаю, – слабым голосом сказала она. Это было именно то, на чем она постоянно настаивала – уберечь долину Карабас от разорения, вызванного битвой. Но тогда она еще не знала, какой ценой ей придется заплатить.

– Нам нужно вернуться в Леве, чтобы подготовиться к вторжению Грендель. Траген и прочие помогут нам подготовить поле так, чтобы оно выглядело, будто тысячи людей расположились там лагерем.

– По крайней мере почти не будет луны, – пробормотала она. Это единственное, в чем им повезло. Она неслышно поднялась и, согнувшись, побежала к лошадям.

В Леве Катарина ускользнула от мужчин, собирающих порох и дробь, и отправилась в конюшню, чтобы усадить Изабо в повозку, которая увезет ее вместе с остальными в деревню Карабас. Малышка одарила ее храброй, хотя и неуверенной улыбкой, и сердце Катарины чуть не остановилось в груди. Она присела на край деревянной скамьи и расправила одеяло на тоненьких плечиках. Из стоящего в ногах мешка раздалось недовольное мяуканье.

– Я не боюсь, мама, – крошечные ручки, лежавшие на коленях, сжимались и разжимались.

Катарина поцеловала тонкие каштановые волосы.

– Я знаю, что ты не боишься, любимая.

– Но Страйф, он…

Рассерженное «мяу» прервало ее слова, и до Катарины донеся тихий смешок.

– Никому не нравится покидать дом, дорогая. Даже Страйфу.

– А тебе тяжело уезжать, мама?

Рука Катарины задрожала.

– Да, о да. – Она замолчала, борясь со слезами. – Очень тяжело.

К повозке подошел Франц и, откашлявшись, произнес:

– Прошу прощения, мадам, но нам пора уезжать.

Она кивнула.

– Минуту. Всего минуту.

Она крепко прижала к груди Изабо. Малышка подняла мешок с котом.

– И Страйфа тоже!

Катарина улыбнулась и, поцеловав кончики пальцев, похлопала кота по голове.

– И Страйфа тоже.

Еще одно объятие, и она спустилась с повозки, а Франц вскарабкался на ее место. Подошла Луиза и со слезами обняла Катарину, затем села с другой стороны от Изабо. Печальный Лобо устроился сзади, у багажа, с решительным выражением лица и с пистолетом на коленях. Ему доверили защищать спутников, и Катарина не сомневалась, что он, если потребуется, пожертвует жизнью ради них.

Затем пришел Александр, давший ей необходимое время для прощания. Он что-то сказал Францу, похлопал его по плечу и снова встал рядом с Катариной. Вожжи щелкнули, и повозка тронулась. Кэт вздрогнула, а Александр обвил ее рукой.

И тут. Изабо, развернувшись, встала в повозке на колени и принялась махать рукой.

– Мама, мама…

Луиза крепко держала ее за талию.

Катарина сделала шаг вперед. Александр нежно положил ладонь на ее руку.

– Мама, спой мне!

Катарина сжимала ладонь Александра.