– Алте-Весте?
Александр мгновенно задумался, затем покачал головой.
– Нет, не упоминай пока об Алте-Весте. Если нам повезет, она не понадобится.
– А если не повезет?
– Тогда мы займем свою последнюю позицию на руинах.
Маттиас свободной рукой отбросил непослушную прядь каштановых волос, другая рука все еще была крепко привязана к груди, и это его явно раздражало.
– Полковник, а что мадам фон Леве скажет обо всем этом? – спросил Маттиас, и его карие глаза пристально вгляделись в лицо Александра.
– Ах, да, мадам фон Леве.
Маттиас фыркнул.
– Только не говори мне, что опять забыл о ее существовании. Когда человек служит вместе с приятелем-офицером какое-то время (скажем, восемь лет три месяца четырнадцать дней, хотя кто считал?), то вышеупомянутый офицер
Александр добродушно улыбнулся. Он редко хранил секреты от своих лучших друзей, а Траген, безусловно, был одним из них, но что-то в глубине его души заставило его заколебаться.
– Забыть черноволосую красавицу с глазами столь же глубокими и синими, как швейцарское озеро? – Улыбка его стала еще шире. – А что если бы я рассказал тебе о ней, майор Очарование? – Траген усмехнулся, а Александр продолжил, играя свою роль с большим вдохновением, чем требовалось. – Она уже считала себя вдовой, так как какой-то близорукий идиот принял чье-то тело за мое, но долго ли одному из нас или из наших товарищей офицеров попытаться сделать ее вдовство подлинным? Мне пришлось бы наблюдать за своим флангом так же пристально, как за вражеским, если бы кто-нибудь из вас, хвастливых ослов, знал, какая награда ожидает в Леве!
– Я все же считаю, было нечестно не сказать нам, – произнес Маттиас, голос его становился все более усталым. Он передвинулся в постели, и лицо его исказилось от боли. – Мы могли, по крайней мере, приехать сюда и утешить ее в ее предполагаемом вдовстве.
Александр опустил взгляд на руки. Его правая рука непроизвольно сжалась в кулак. Изабо выглядела на четыре-пять лет, а битва, во время которой, как считалось, он погиб, произошла шесть лет назад. Утешить Катарину? Кто-то, безусловно, это сделал.
У него за спиной раздался легкий стук в дверь, затем она распахнулась. В комнату заглянула Катарина. К губам ее словно была приклеена улыбка. Она приподняла чашку, которую принесла, и, не глядя на Александра, спросила:
– Вы проголодались, майор Траген?
Полковник хлопнул по краю кровати, затем встал.
– Тебе необходимо поесть, Маттиас. А потом отдохни.
– Договорились… насчет фон Меклена.
Чашка выскользнула из рук Катарины, и Александр вскочил, чтобы подхватить ее.
Немного бульона выплеснулось на пол, когда он перехватил чашку, но его взгляд был устремлен на нее.
– Фон Меклен? – натянуто переспросила она. – Граф Балтазар фон Меклен? Сын герцога?
– Да, мадам фон Леве, – ответил Траген.
Глаза Катарины с отчаянием устремились на Александра.
– Катарина, – успокаивающе начал он, – мы с Трагеном просто обсуждаем…
– Ты знаешь фон Меклена. О Боже.
Она подобрала юбки и выбежала из комнаты.
– Кэт?
Он сунул чашку в здоровую руку Трагена и устремился к двери.
– Твоя жена, кажется, слышала о нем, – заметил майор. Александр выскочил из комнаты, не потрудившись ответить.
Глава 4
Гизела, как обычно, стояла на шаг позади высокого широкоплечего графа Балтазара фон Меклена в густом подлеске на краю оленьего парка герцога Таузенда. Такая позиция позволяла ей точнее определять его настроение и в то же время находиться вне досягаемости бурных проявлений его характера, который никак нельзя было назвать подарком. Осеннее солнце в зените сияло сквозь сень дубов, но почти не согревало воздух. Она не замечала холода, так как была рядом с фон Мекленом, а от него всегда исходило жара более чем достаточно.
– Рига! Ты никчемный кастрат… – Фон Меклен пнул мертвого оленя по ногам, так что тело содрогнулось от его удара. Он перешагнул через мертвое животное и, схватив съежившегося от страха обер-егермейстера за грудки, приподнял его. Собачья свора выла и крутилась в нескольких футах в стороне, путаясь друг у друга на пути. Двое лакеев стояли молча и дрожали.
– Хозяин, не надо… Пожалуйста…
