находиться подальше от старого оврага угольщика, расположенного к югу от готических развалин, построенных Дюпейре в прошлом году. Неосмотрительность чаще заводит в подобные запрещенные места, нежели риск.
– Я буду иметь в виду ваш… совет. – Элеонора устремила мерина вперед, прокладывая себе дорогу среди гарцующих и танцующих на месте лошадей.
«Итак, – тихо пробормотала она, – ее предупредили, так ведь?» Элеонора оказалась в передней линии рядом со своим дядей. Дюпейре увидел ее и, перестав выкрикивать приказания, неодобрительно проворчал что-то в ее адрес, но не попросил удалиться, вероятно понимая, что Элеонора не замедлит их движения.
Элеонора, небрежно поправляя юбки, оглянулась. Справа от нее скакал граф Д'Ажене, сразу же за ним маркиз де Рашан.
«Предупреди Д'Ажене, – кричал ее внутренний голос. – Нет, пусть сын дьявола попадет в ловушку. Пусть будет укрощен! Тогда он последует за мной».
Элеонора почувствовала тревогу, оставляя даже такого человека, как граф, среди волков. Под рукой, укрытый несколькими слоями верхних и нижних юбок, находился придающий уверенность пистолет. Его-то, по крайней мере, она могла принимать в расчет.
Проиграл рожок, и собак спустили. Почти все как одна, ведущие лошади скакнули вперед, в их числе и мерин Элеоноры. Опьянение охватило ее, когда она позволила себе быть захваченной великолепной будоражащей кровь скачкой.
Осознание других всадников растворилось, словно во сне. Элеонору не волновали ни лай собак, ни олень, которого они искали, – она была вся в скачке. Инстинкты многих поколений мадьярских наездников проснулись в ее крови. Энергия лошади была ее собственной; триумф мускулов и сухожилий, нарастающий и звенящий в каждом шаге галопа, был ее триумфом. И в этом не могло быть сомнений. Никакой неопределенности, никакой тревоги. Она была своей в этом мире единства человека и животного.
Элеонора скакала и скакала, позабыв об окружающих. Мимолетный взгляд ослепил ее, и она моргнула, нарушив чары, вернувшись к какофонии лая, крика и ругани, ворвавшейся в уши.
Ее дядя разразился бранью в адрес старшего егеря. Собаки потеряли след. Охотящиеся сбавили темп. Впереди на зеркальной поверхности небольшого озерка отражалось солнце. Старший егерь повел всех по западному берегу, очевидно, надеясь, что там, в кустарнике, собаки снова возьмут след. На дальнем берегу у крутого обрыва виднелись причудливые развалины готических башен Дюпейре.
Элеонора внимательно рассмотрела их, в ней зародились сомнения. Она перевела взгляд на юг. Изреженный лес рос прямо на берегу озера. Он выглядел как ухоженный сад с подлеском, и в нем не было никакой дикой, ужасной угрозы Черного леса, который она ярко помнила из своего путешествия. Там Д'Ажене вряд ли будет застигнут врасплох.
«Предупреди его!» Маркиза сказала, что овраг угольщика находится к югу. Элеонора нахмурилась, зная по своей родине, как скоро лес становится густым, темным и таинственным.
«Предупреди его!» Элеонора оглянулась. Тучный де Рашан тяжело дышал от напряжения, в то время как впереди его покачивалась гибкая фигура Д'Ажене, нетронутого такой случайностью, как вдохновенная скачка. Она улыбнулась при мысли, что Д'Ажене мог направляться куда угодно помимо воли Рашана.
Это была бы успокаивающая мысль, если бы Д'Ажене тоже не изучал лес к югу.
– Предупреди его! – в третий раз закричал ей голос.
– Зачем? Почему я должна предупреждать его. Я буду выглядеть дурой. У него нет причины двигаться на юг.
– Ах, – ответил голос, – ты так его хорошо понимаешь, что знаешь мотивы его поступков?
– Конечно, нет.
– Тогда почему ты не предупредишь его?
– Потому что я не хочу подвести свою семью. И я не оправдываю их ожиданий… Подумай о ночи со свечами! Как легко его руки сплели чары, которые я почти не могла разорвать.
– Не могла? Или не захотела?
– Не могла! Как я могла захотеть такого…
– Удовольствия? – Элеонора покачала головой, пытаясь отогнать навязчивый голос своего сознания. – Разве ты не видишь, – сказала она ему, – если я проиграю, он никогда не последует за мной. В этом же случае, когда он увидит, насколько для него сложилась неприятная ситуация, он пойдет со мной.
– Ты уверена, что он охотно пойдет за тобой?
– Конечно! Что может удержать такого человека, как он?
– Вероломство. Намного большее, чем ты собиралась применить.
Собаки вдруг начали лаять, взяв след. Элеонора облегченно вздохнула, когда старший егерь показал на север. Ей хотелось покинуть это место. Уже когда она и граф двигались на север, Элеонора подумала, бросая взгляд через плечо, что ее двойственность прекратит проявлять себя…
Д'Ажене не было.
Ее сердце словно остановилось, и она застыла. Ее мозгу потребовалось значительное время, чтобы оттаять и вернуться к реальности. Может, он просто устремился вперед вместе со всеми? Глаза Элеоноры скользнули вбок на суетящуюся толпу, следовавшую за собаками.
Элеонора повернула к краю толпы. По двое, по трое мимо нее проехали Виньи, вечно флиртующий мерзавец Флери, даже Рашан, увлеченные поиском ускользающей добычи, но Д'Ажене среди них не было. Скоро проехали все. Она посмотрела сквозь деревья на юг. Там в тени исчезал темный силуэт.
«Поверни на север, – настаивала часть ее, – поверни на север к обычным мужчинам и к их повседневной лжи. Поверни на север. Последуй за мужчинами, чьи поцелуи не обжигают, чьи ласки не разжигают огня…» Элеонора зажмурила глаза. Лай гончих удалялся. Ветер нетерпеливо теребил кончики ее
