– С назначением?! Вы едете на войну? – Он уезжает. Она постаралась собрать разлетевшиеся осколки ее самообладания. Время, время, у нее нет времени. – Я не поняла. – Она должна изменить положение вещей, она должна подумать. – Возможно, вы находите войну более подходящей для посещений одной из ваших более доступных… почитательниц, – сказала она, ощущая пустоту при мысли о другой женщине в его объятиях.
Он засмеялся.
– Еще одно свидание в кустах? Это не те воспоминания, которые я хочу взять с собой.
«Если бы он не смеялся и не улыбался так, – подумала она. – Если бы его глаза не сияли удовольствием, поддразнивая. И если бы только его голос не проходил сквозь меня…»
– Элеонора, я хочу именно вас.
Она прошлась по комнате на подкашивающихся ногах, осматривая обстановку и место, как если бы это и правда интересовало ее. «Я хочу именно вас». Ее мысли затуманились. Ей следовало бы торжествовать, но в то время как у нее должны были быть в голове планы и хитрости, имелись лишь слабые представления о нем.
– А что, если я не хочу, чтобы игра закончилась? – спросила Элеонора, стараясь сохранять спокойствие. Она остановилась перед причудливым креслом, высокие подлокотники которого были выполнены в виде разинутых львиных пастей. – Что, если мне захотелось охладить вашу страсть на некоторое время? Я могла бы изобразить наивную молодую девушку. Вы не питаете слабости к невинности? – Она раскинула руки и уселась в кресло. – Потеряете ли вы…
В мгновение ока Д'Ажене оказался возле Элеоноры, схватил ее за плечи и близко притянул к себе.
– Прошу прощения, мадам, – произнес он, казалось, ни в коей мере не испытывая необходимости в ее извинении. Ахилл развернул ее спиной к себе и лицом к креслу. Свободной рукой выдернул из канделябра свечу, задул ее и ткнул в один из подлокотников.
Раздался почти неслышный щелчок, и львиные челюсти сомкнулись быстрее молнии. Еще две челюсти захватили ножки, потом сиденье кресла откинулось назад, а ножки в этот момент ушли вперед.
– Работает за счет рычагов и противовесов, – объяснил Ахилл низким и ласковым голосом. – И я не уверен, смог бы я найти ключ, чтобы открыть замки. – Он погладил плечи Элеоноры. – Или как скоро я захотел бы это сделать.
Элеонора в ужасе смотрела широко открытыми глазами на мерзкое кресло, куда привела ее наивность.
– Я не думаю, что мне хочется быть наивной.
– Рад слышать, – отозвался Ахилл. Элеонора высвободилась из его объятий и пошла, глядя на кровать, мимо которой проходила, потом задумчиво провела пальцем по краю полированного шкафа.
– А может быть, это совсем не игра, а охота? Вас это привлекает?
Она послала ему понимающую улыбку. – Отсюда следует то, что не привлекает вас, – отсутствие охоты! Конечно! Ответ с самого начала был передо мной – даже сама мадам де Рашан упоминала об этом. «Он не тот человек, который соблазнится явной возможностью», – сказала она. Между прочим, вы знали, что она бросила «приворотное» зелье в ваше вино, когда вы находились в Жемо?
– Да, Элеонора, понял, как только легкомысленно выпил его. Было трудно не заметить… действие.
– Ах, тогда я боюсь, вам придется удовлетвориться явной возможностью. У меня нет приворотного зелья.
– На самом деле вы оперлись на шкаф, полный ими. Но я уверен, что буду больше удовлетворен без их возбуждающего действия.
Элеонора несколько поспешно отступила от шкафа.
– Нет, если я сама им стану, – сказала она, стягивая порванный охотничий жакет с плеч и бросая его на пол. – Теперь что мне следует сделать в первую очередь? Возможно, предложить себя?
Она распахнула перед лифа, выставляя округлую грудь над корсетом, потом слегка наклонила голову, чтобы посмотреть на Ахилла через полуприкрытые веки.
– Или, может быть, это недостаточно вас провоцирует?
Д'Ажене выпрямился:
– Элеонора…
Она развязала пояс своих юбок. Со свистом кембрика и батиста они упали на пол.
– Прекратите это!
– Нет, подождите! – Она начала выдергивать заколки из волос. Длинные, густые золотисто-каштановые локоны тяжело упали почти до колен, и Элеонора потрясла головой, чтобы разметать их.
Она услышала частое дыхание Ахилла и подумала, что распустить волосы оказалось не слишком хорошей идеей. Его глаза жаждали ее.
Одежда Элеоноры валялась на ковре: зеленая горка жакета и концентрическая рябь юбок, выглядевших зеленым озерком, в которое бросили гальку.
Одетая только в чулки, корсет и порванную рубашку, она подошла к достаточно невинно выглядевшему креслу. Уперев руки в бедра, Элеонора вопросительно посмотрела на Д'Ажене.
– Оно безопасно, – ответил он.
– Могу я доверять вам?
Уголки его губ приподнялись в двусмысленной улыбке.
