попытки игнорировать интимные звуки, доносящиеся сзади, прислушался к ним и почувствовал странное умиротворение.
Но оно не захватило его, и Ахилл встал.
– Мы доберемся до Валерии не раньше чем завтра поздно вечером.
Шуршание прекратилось, затем возобновилось снова.
– Неудобно, а? – спросила Элеонора, в ее голосе прозвучал сарказм. – Думаю, ты поймешь, что я не испытываю большого желания просить прощения. Но спасибо, что привез меня сюда.
Ахилл посмотрел на языки пламени в камине.
– Счастье улыбнулось, – с иронией заметил он. – Это отдельно стоящий крестьянский дом, и мне не верится, что у супругов Фремо нет желания задать нам массу вопросов.
– Ты бы стал отвечать на них, если… Ахилл, ты ранен! Ахилл посмотрел на Элеонору, которая в ночном халате из почти прозрачного батиста спешила к нему.
– Меня лягнула лошадь. Бывало, что неумелые брадобреи царапали меня сильнее.
Элеонора встала на колени рядом с Ахиллом, ее неподвязанные волосы рассыпались по плечам, сверкнула кремовая кожа там, где запахивался халат. Нежными пальцами Элеонора начала удалять ткань штанов из раны. Ахилл взял ее за запястья.
– Пустяки.
– Ахилл, рана может оказаться опасной, – сказала Элеонора, ее серьезные зеленые глаза вглядывались в него. – Нужно посмотреть. Мы должны послать за доктором.
Прежде чем Ахилл понял, что Элеонора делает, она встала, повернулась лицом к занавеске дверного проема и крикнула:
– Миссис Фремо! Пошлите за… – Ахилл рукой закрыл Элеоноре рот.
– Никаких докторов. Не требуется ничего большего, как Эрве, который промоет царапину вином и перевяжет ее.
Элеонора отбросила руку Ахилла.
– Не будь глупцом! Доктор… где эта женщина? Миссис Фремо! – Элеонора направилась к дверному проему.
Ахилл положил Элеоноре руку на плечо, чтобы остановить ее.
– Оглянись, Элеонора, – понизив голос почти до шепота, сказал он. – Ты видишь где-нибудь распятие?
– Распятие? – переспросила Элеонора, нетерпеливо оглядываясь по сторонам. – Говорит ли это о чем- нибудь? Тебе нужен доктор, а не священник.
– Здесь нет распятий, потому что эти люди гугеноты. Протестанты. Они не следуют правилам римской церкви. А это противозаконно во Франции, Элеонора. Пошлешь за врачом, откроешь их веру – пошлешь этих людей на каторжные работы.
– На каторжные работы? – вскрикнула Элеонора. – Нет, о Боже, нет, я не имела в виду… – Она задрожала и прижала руки к животу, словно ее тошнило от мысли, что она чуть было не натворила.
– Я не знаю, как обстоят дела с этим в Венгрии, – продолжал Ахилл, его рука скользнула с плеча Элеоноры к шее, – но во Франции религия – это государство, и те, кто иной веры, чем король, – предатели.
– В Венгрии? – хрипло переспросила Элеонора. – Какой смысл говорить о литургии или ткани для риз, когда венгерских детей крадут у их матерей и отцов и делают турецкими рабами?
За занавеской раздался торопливый приближающийся топот деревянных башмаков. Миссис Фремо вбежала в комнату в той особой манере, которая свойственна привыкшим носить деревянные башмаки.
– Да, мадам, да? Я ходила за прекрасным свежим маслом для вашего супа. – Она остановилась, гулко стукнув башмаками, когда увидела, что Элеонора стоит согнувшись и держась руками за живот.
Ахилл помог Элеоноре добраться до кровати.
– Жена чувствует себя не так хорошо, как она думала. Может быть, тот суп, о котором вы упоминали…
– Ох, дорогая… ох, дорогая, – закудахтала миссис Фремо, прерывисто дыша. – Почему вы не сказали об этом, месье? Мадам следует быть осторожнее с маленьким в пути.
– Маленьким?.. – Целая секунда потребовалась Ахиллу, чтобы понять, что пробормотала хозяйка, но по белому лицу Элеоноры было ясно, что она поняла это сразу же.
– Нет, нет, не это, – умудрилась произнести Элеонора. – Меня всего лишь все еще немного знобит.
– Конечно, конечно, – снисходительно согласилась миссис Фремо. Она взяла единственную подушку. – Идите сюда. Ложитесь и немного отдохните. Идите же. – Женщина продолжала суетиться возле кровати, поправляя и разглаживая белье.
– Это ваш первый? – спросила она, но пауза после вопроса была слишком короткой, чтобы успеть ответить. – У меня самой было семь. Потеряла только двоих. Господи, благослови их души.
– Спасибо, миссис Фремо, – произнес с поклоном Ахилл, отпуская хозяйку.
– Это женский разговор, месье, – ответила та, отмахиваясь от его предложения, и снова повернулась к Элеоноре. – Знаете, мои дети рождались каждый год, пока я и Жюль поняли… – Она бросила шаловливый взгляд на Ахилла. – А ваш месье выглядит даже здоровее моего Жюля.
Она наклонилась и прошептала:
