– Для торговца газетами вы чертовски хорошо осведомлены.
Произнося это, Оборн медленно и хищно ухмылялся – здоровенный и злой кот, решивший поиграть с мышкой.
– Полагаю, вы прибыли на место не позднее двух двадцати. В два тридцать – это уж самое позднее.
– Ничего себе!
– Вы можете объяснить мне, что вы обнаружили, приехав на место?
– А вы можете объяснить мне, какое вам до этого дело?
Свистун постучал по хлебнице и по тостеру.
– Может, приготовить вам тосты?
– Хотите обо мне позаботиться?
– Да, хочется принести какую-нибудь пользу. Думаю, это вознаградится.
Они пристально посмотрели в глаза друг другу. Читая между строчками. Тайная стенография улиц и переулков. Говоришь одно, имея в виду другое. Не произнося ни слова и вместе с тем говоря все до конца.
– Приготовьте мне тост, – сказал Оборн. Свистун достал из хлебницы полкаравая. Положил два куска хлеба в тостер и включил его.
– Лицензия частного детектива? – спросил Оборн.
– Напомните, если я когда-нибудь впредь попробую морочить вам голову, – сказал Свистун.
– Когда мы с напарником прибыли на место происшествия, то увидели «форд» семьдесят четвертого года выпуска, врезавшийся в пожарный кран и в афишную тумбу. Водитель…
– А как вы узнали, что это именно водитель?
– Потому что больше никто не пострадал и не погиб.
– И на месте происшествия вообще больше никого не было?
– Никого, кроме бармена из круглосуточной закусочной.
Что-то вспыхнуло в кошачьих глазах у темнокожего полицейского. Что-то, похожее на стыд. Вот человек, который не любит лгать, подумал Свистун.
– И все?
– А у вас на этот счет другие сведения? – мягко спросил Оборн.
Тостер выплюнул оба тоста. Над кастрюлей с кофе поднялось облако пара. Свистун разлил кофе по чашкам, а Оборн, соизволив подняться с места, достал из холодильника масло.
Вернувшись на место, полицейский обнаружил У себя под блюдцем двадцатку. Держа в руке столовый нож, посмотрел во все желтые глаза на Свистуна.
– Чего-то я недопонял, – сказал Оборн. – Значит, у вас есть заказчик? Который оплачивает вам издержки?
– Сформулируем это так: я делаю капиталовложения с прицелом на будущее. Мне кажется, что в этой аварии мог пострадать кто-то еще. Кто-то, сидевший в колымаге. И еще мне кажется, что могут найтись и другие свидетели помимо бармена.
– Только не рассказывайте мне о том, как вы все это вычислили, – предостерег Оборн.
– Значит, там больше никого не было? Только вы с напарником по фамилии Шуновер, бармен и труп водителя?
– И детективы в штатском, которые подъехали попозже, и бригада из морга, а потом, конечно, набилось изрядное количество зевак. А больше никого. Такова официальная версия. Вам ясно?
Свистун бросил взгляд на двадцатку и кивнул, ожидая дальнейших пояснений.
– Лучше заберайте-ка ваши деньги, – сказал Оборн. – А то я допрошу вас прямо здесь и сейчас, в неофициальном порядке. Но мало вам не покажется.
– Полагаю, ваш напарник подходит к этой проблеме точно так же, как вы? – поинтересовался Свистун, забирая двадцатку.
– Точно так же. Но, может, я сам подошел бы к этому иначе. Как-нибудь в другой раз, когда мне станет известно больше, чем сейчас.
Оборн поднялся с места. Он не был так уж высок – и уж во всяком случае ниже Уистлера, – но в самом этом жесте было нечто оскорбительное.
– Гарри не трожьте, поняли? И теперь этот кофе – вы его пить собираетесь или с собой унесете?
Свистун в три глотка выпил полчашки.
– Благодарю за любезность.
– Всегда к вашим услугам.
В дверь постучали. Баркало, не удосужившись спросить, кто там, рявкнул, чтобы заходили. Участники ночного 'футбольного матча', свидетелями которого стали Чиппи Берд и Лейси Огайо, ввалились в дом. Здоровяка звали Дом Пиноле, а коротышка – Джикки Роджо. В заднем кармане у Пиноле лежала свернутая в трубку газета, и он здорово нервничал. Каждые десять секунд он оглядывался словно затем, чтобы убедиться, что газета не задымилась.
