– Чтобы проверить, не закладывал ли Вилли страницы сдачей с сотенных.
– Нет, не закладывал.
– Но что-то должно было быть еще. Список клиентов. Телефоны поставщиков.
Чарли решился на признание.
– Ну хорошо. Но я сам не знаю, сколько я с вас за это возьму.
– И это подсказывает мне, что вам неизвестно, где найти покупателя на такой товар.
– Может, и так, но на банковском счету могут оказаться деньги.
– Покажите мне.
– Пятьдесят баксов за то, чтобы поглядеть? Свистун закрыл глаза. Вид у него стал такой, словно ему внезапно обрыдла собственная вежливость.
– Вам надо научиться соразмерять свои желания с возможностями. Иначе вы не доживете до ста лет. Вы сказали мне свои расценки. А теперь я скажу вам, сколько я заплачу. Я оставлю вам двадцать долларов и не вышибу вам зубов с тем, чтобы вы смогли доесть сандвич, которым я вас угостил. Если то, что вы мне покажете, мне понравится, я пришлю к вам рассыльного с полной упаковкой кофе со взбитыми сливками. В охлажденном виде.
Чарли вновь полез в ящик и принялся рыться там. Наконец извлек большой конверт, опечатанный сургучом и усеянный всевозможными надписями, и передал его. Свистун поддел сургучные печати и вскрыл конверт, не сводя взгляда с зубов Чарли.
В конверте оказались две стопки бумаги, каждая из них – на большой скрепке.
В одной стопке был краткий перечень издателей и распространителей порнопродукции, включая некоего Мэнни Флауэрса, проживающего где-то здесь, в Лос-Анджелесе.
Вторая представляла собой набор фотографий размером четыре на пять дюймов. Четыре снимка во весь рост мертвой азиатки и столько же крупных планов ее головы в различных ракурсах. На одном из снимков волосы были убраны с затылка, обнажая ужасную ножевую рану с кровоизлиянием. Вглядевшись попристальней, Уистлер увидел небольшую родинку за ухом. На другом снимке глаза азиатки были полуоткрыты, и тусклый блеск одного из них намекал на то, что она вроде бы еще жива.
– А что Вилли собирался делать с этими снимками?
– Откуда мне знать?
– Они ведь извлечены из картотеки, не правда ли?
Чарли кивнул.
Свистун побарабанил пальцем по регистрационному номеру в нижней части одного из снимков.
– И тем не менее они внесены в досье? Чарли пожал плечами, потом опять кивнул. Вид у него был обиженный: он полагал, что с ним обошлись незаслуженно грубо.
– Проверьте-ка эти досье, – сказал Свистун.
– Больно много вы хотите за двадцать баксов и за два паршивых сандвича.
Однако слова Чарли прозвучали жалко и не убедительно.
– Не забывайте, что я намереваюсь прислать вам кофе со взбитыми сливками.
– Правда, – презрительно огрызнулся Чарли. Запомнив номер на снимке, он пошел свериться с досье. И, вернувшись через пять минут, сказал: – Ничего.
– Но это же фотографии, сделанные в морге?
– Ясное дело.
– Значит, в картотеке должно иметься досье с совпадающим номером.
– Вроде бы так.
– И с отсылкой к внешнему индексу?
– Опять-таки правильно.
– Так где же они?
Чарли вновь пожал плечами.
– Женщина на этих снимках была найдена на дороге где-то в Малибу. С тех пор ее тело хранилось здесь с тем, чтобы впоследствии его использовали на суде в качестве вещественного доказательства. Наверняка вы об этом помните.
– Я работаю здесь только год. Если такое тело и было, его непременно внесли бы в картотеку.
– Но в конце концов, имеются эти чертовы снимки, – заорал Свистун с такой яростью, что Чарли заморгал. – Я сам должен просмотреть картотеку.
– Прошу вас! Я не имею права разрешить вам это.
– Не валяйте дурака! Всего пять минут назад вы мне огласили собственный прейскурант.
– Вы даже не можете представить себе, сколько здесь трупов.
– Вот и давайте начнем поживее.
Они пошли по рядам, выдвигая одни носилки следом за другими. Здесь были трупы любого возраста,
