– Ах, с этим Кении.
И вновь голос зазвучал чуть по-другому. Теперь в нем можно было различить подозрение и сомнение.
– Значит, вы знаете Кении?
– Знаю.
– И он у вас?
– Нет, он не у меня. Да и с какой бы стати?
– Может быть, он у вас живет?
– Нет, он у меня не живет. И никогда не жил.
– Ну, а как насчет Гарриэт Ларю? Она-то у вас живет?
Наступило длительное молчание, показавшееся Свистуну еще более длительным, чем оно было на самом деле.
– Какого хера ты меня расспрашиваешь? И кто ты, на хер, такой?
– Так живет или нет?
– Никакая Гарриэт здесь никогда не жила. Я не знаю и знать не хочу никакую Гарриэт.
– Но она дала мне этот номер. И сказала позвонить ей и позвать к телефону Кении Гоча. Я так понял, что это вроде пароля. Понимаете?
– Ты что, ее клиент?
– Если вы не знакомы с Гарриэт Ларю, то откуда вам известно, что у нее есть клиенты?
– Хватит херню пороть. Я не знаю, какого хера Кении дал тебе номер моего телефона. Это, наверное, прикол. Значит, ты говоришь, Кении или эта самая Гарриэт… Как ее там?
– Гарриэт Ларю. Ради Бога, Джордж, неужели тебе не запомнить такого имени?
– Только прикол херовый. Передай ему, чтобы не показывался мне на глаза, а начнет надоедать, я уж прослежу, чтобы это ему вышло боком.
Голос Игрока зазвенел теперь колокольчиком – и наверняка от страха. Произнеся последнюю фразу, он бросил трубку.
– Ладно, Джордж Игрок, – пробормотал Свистун, внося необходимую пометку в свой список. -Может, случится увидеться, и тогда уж изволь объяснить мне, как это так: Кении Гоча ты знаешь, а Гарриэт Ларю – нет.
Номер Чика оказался закусочной, в которой торговали на вынос. И, конечно, цыплятами.
Вопрос стоял так – бесплатная переработка или сверхурочные. Младшим экспертам отказывали в сверхурочных, когда они разгребали груду тел, скопившихся на вскрытие, потому что со сверхурочными они зарабатывали бы больше, чем сам начальник патологоанатомической лаборатории, а это уж ни в какие ворота не лезет.
С другой стороны, лишние деньги время от времени не помешали бы и заместителю начальника – его жена требовала новую машину, одной из дочерей было нужно выпускное платье, и так всю жизнь, – так что он задерживался в лаборатории и работал сверхурочно сам.
Это тоже было запрещено внутренним распорядком, но такой запрет легко было обойти, издав соответствующий приказ, а именно такой, согласно которому заместитель начальника лаборатории в рамках своей компетенции имел право объявлять нечто вроде чрезвычайного положения в связи с избытком накопившихся трупов, а сам этот избыток представлял опасность для здоровья работников всего учреждения, равно как и для водителей спецмашин, а ведь всем известно, что с профсоюзом водителей лучше не связываться.
Поэтому необходимость купить новую машину жене, выпускное платье дочери или набор клюшек для гольфа себе самому самым естественным образом сочеталась с заботой об общественном благе.
Звали его Боливаром Болтизери. Это был кряжистый, хотя и склонный к полноте коротышка-бразилец, друзья называли его Булем, а коллеги – Бультерьером. Подчиненные чрезвычайно ценили его за профессиональное мастерство, да и просто ему симпатизировали.
В маске, в халате, в перчатках, несколько смахивая на астронавта, он ни на мгновение на забывал о страшной болезни, от которой умер Гоч, и ему как ученому было чертовски интересно, вскрыв тело, выяснить, какие повреждения причинила эта напасть внутренним органам. Он собрался было сделать первый надрез – от горла до паха, – когда именно в горле у мертвеца заметил обломок стального лезвия.
– Мать твою, – сказал он.
Через несколько мгновений, удалив маленькое волнистое лезвие, перерезавшее Гочу сонную артерию и отправившее его в покойницкую, как минимум, на несколько дней раньше положенного срока, он заговорил снова:
– Мать твою. Этой бритвой волосы на лобке подрезают. Откуда же она взялась в горле у умирающего от СПИДа? Который и без того мог умереть в любую минуту.
Свистун набрал номер книжной лавки на Голливудском бульваре, в которой в ненастную погоду частенько обогреваются и обсыхают проститутки.
Если ты внес номер книжной лавки в память своего телефона, значит, ты с кем-то в этой лавке дружишь или же покупаешь кучу книг.
– Говорит Кении Гоч, – сказал Свистун. – Хочу узнать, предъявили ли вы мой последний счет к оплате.
