Не открывая глаз, бандит помотал головой. Такино прижал горящий кончик сигареты к его голой груди. Парень дёрнулся от боли, но всё равно ничего не сказал, а только продолжал резко, с усилием водить головой из стороны в строну.
Надо немного подождать, и он заговорит. Малыш знает достаточно, чтобы понимать, что нельзя раскалываться перед первым встречным. Такино бросил сигарету. Он немного подумал, затем решил больше не давить на парня. Может, ему и на самом деле ничего не известно. Не в первый раз молокососа используют на грязной работе не посвящая в детали. И если этот таинственный человек — кто бы он там ни был — действительно хотел устроить ему неприятности, то Такино может быть уверен, что ещё услышит о нём.
Одежда промокла; Такино вернулся в машину и поехал прочь, оставив молодого гангстера лежать в грязи.
Он вошёл в офис через чёрный ход. Было восемь тридцать вечера. Кафе, расположенное наверху, закрывалось в девять. Такино повесил мокрый плащ на вешалку и сел за стол, стоящий в углу. Комната была довольно большой — размером в восемь татами — и служила одновременно офисом и складом. Вдоль стен высились картонные ящики, полные бакалейных товаров и различных продуктов.
Такино достал из стола бухгалтерскую книгу и открыл её. Он уже хотел было приступить к работе, когда отворилась дверь и, внося с собой запах кофе, вошла Юки.
— Я увидела, что машина вернулась, — сказала она и поставила поднос на стол.
Такино поднёс к губам сигарету и смотрел, как от чашки кофе поднимается пар. «Килиманджаро». Любимый сорт кофейных бобов Юки. Сам Такино не отличался такой разборчивостью. Если цвет кофе был крепким, то остальное его не заботило.
Юки присела на складной стул, стоящий у стола Такино, и закурила «Салем». Такино отогнал рукой дым, тянущийся в его сторону. Он где-то слышал, что от ментоловых сигарет мужчина становится мягче, и верил этому.
— Я вежливо попросил его оставить нас в покое. Может быть, он просто немного зарвался.
— Не верю. Это не твой стиль. — Юки пристроила «Салем» на край пепельницы. — Я же знаю. Когда вы ушли, я испугалась. Испугалась тебя. У тебя было такое лицо…
— У тебя просто слишком богатое воображение.
Такино затушил «Севен Старз», которую курил, а затем и «Салем». К кофе он не притронулся. От чашки всё ещё шёл пар.
— Ты переменился, — заметила Юки.
— А именно?
— Не знаю. Но ещё год назад я тебя не боялась.
Прошёл ровно год с тех пор, как Юки открыла своё кафе на втором этаже, и за это время изменился не один Такино. Например, макияж Юки стал намного ярче. И одевалась она более броско. А теперь вот ещё и «Салем».
— Почему? Почему ты решила, что я что-то с ним сделал? — Юки пожала плечами. — Я умолял его уйти. Со слезами на глазах просил. Просил оставить нас в покое. Зачем приставать к маленькому человеку вроде меня — директору супермаркета.
— У тебя одежда промокла.
— Конечно. Ведь, умоляя парня, я вставал на колени, протягивал руки.
Юки улыбнулась. Снаружи, на этаже, где располагалось кафе, всё было тихо. Там опустили шторы и уже выключили свет. Вдруг на столе зазвонил телефон. Такино поднял трубку. Казалось, даже из аппарата доносится запах алкоголя.
Звонил Йосида — глава местной ассоциации магазинов. Он сказал, что говорит из бара, где-то в районе станции метро. Вероятно, он волочился за какой-то официанткой в этом заведении, потому что бизнес в такую дождливую ночь шёл плохо. Такино отделывался уклончивыми ответами, Йосида же настаивал на том, чтобы на днях выпить где-нибудь вместе.
Такино положил трубку и опять закурил сигарету.
— Тебе не кажется, что в последнее время ты слишком много куришь? — спросила Юки.
В пепельнице возвышалась гора окурков. Он выкурил за день не меньше двух пачек.
— Это Йосида. Сказал, что ждёт в «Лебеде». Хочешь пойти? Немножко выпьем, а потом отправимся в Роппонги[1] или ещё куда-нибудь. Когда мы там были в последний раз?
— Ты серьёзно?
— Разве мы не можем иногда куда-нибудь выйти поесть?
— Дашь мне полчаса? Я сейчас вернусь, только закрою кафе и кое-что там приберу.
— Не торопись. Мне надо просмотреть счета.
Юки поднялась, легонько тряхнула головой — и длинные, прямые, шелковистые волосы волнами заструились по её плечам и спине. Вот волосы остались совершенно такими же, как были в день их женитьбы.
Такино снова уткнулся в бухгалтерскую книгу, лежащую перед ним: ряды и ряды цифр. Ему нравилось изучать их. Ведь цифры — это только цифры. Читать между строк не требуется.
Всему, что он знал из бухгалтерии, его научила Юки. Она посещала профессиональную школу, где и получила основные деловые навыки. До того, как они поженились, девушка работала в бухгалтерском отделе небольшой строительной фирмы. Сам Такино окончил техническую школу, но высшего образования получить не сумел.
Супермаркет Такино располагался в небольшой торговой галерее, вдоль одной из частных железнодорожных линий. Он занимал весь первый этаж и специализировался на бакалейных товарах и продуктах питания. Под маленькое кафе Юки отводилась часть второго этажа. Несколько лет назад они превратили здание в четырёхэтажное помещение. До этого там был просто старый галантерейный магазинчик, который много лет держал отец Юки. Когда пять лет назад Такино женился на Юки, он вошёл в семью и начал работать в семейном бизнесе. Но почти сразу после этого у отца Юки случился удар. Он и сейчас всё ещё болел: лежал в постели в каком-то госпитале и не помнил, кто такой Такино и откуда он взялся.
Идея переделать старый магазин во что-то более современное принадлежала землевладельцу. Юки и её отец жили в квартире за магазином, поэтому там была площадь, которую можно задействовать. Воспользовавшись преимущественным правом жильцов, они превратили всё пространство первого этажа в супермаркет, а сами переехали в соседний квартал. К счастью, у них были кое-какие сбережения, и поэтому они сумели осуществить перестройку, особо не влезая в долги. Ещё через три года они надстроили сверху зал для игры в маджонг, а потом и Юки открыла своё маленькое кафе. Несмотря на то что напротив станции недавно появился один из больших сетевых супермаркетов, бизнес всё же шёл хорошо. По крайне мере, до последнего времени.
Кофе Такино совсем остыл. Он выпил его одним глотком, не добавляя молока или сахара — он любил именно так. Но он чувствовал тяжесть в желудке и не исчезнувший вполне горький вкус кофе. Даже выкурив две сигареты, он всё ещё ощущал его на языке.
Сейчас магазин преследовала одна неприятность за другой. Однажды утром они пришли на работу и нашли двух мёртвых крыс в одной из витрин секции мороженых продуктов. Грызуны тоже были заморожены и походили на пластмассовые игрушки. Сразу после этого какой-то шутник ввёл шприцем некие примеси в несколько литровых пакетов с молоком. Потом через пять дней это повторилось снова. Выяснилось, что это не яд, а просто красные чернила. Полиция предположила, что это, вероятно, бизнес-харассмент[2]. Двух офицеров отправили присмотреться к окрестным предприятиям, но это ни к чему не привело. Однако пока подобные инциденты больше не повторялись.
И вот теперь этот молокосос устроил скандал в кафе, когда торговый центр уже закрылся и копы ушли домой. Хотя слишком рано говорить, было ли это ночное представление связано с предыдущими происшествиями.
Понесённые Такино потери трудно назвать смешными. Для начала им пришлось отказаться от мороженых продуктов, потому что они боялись вновь обнаружить там мёртвых крыс. О продаже молока
