Два официанта уже ожидали их у столика. Малику и Соррель принесли меню и винную карту, которую пришлось срочно поменять на список безалкогольных напитков.
Вскоре Фарик покинул их. Соррель сидела, положив ладони на колени, словно послушный ребенок. На самом деле она просто не хотела, чтобы Малик видел, как трясутся ее руки. И неудивительно, ведь ей с трудом удавалось не смотреть в его красивое лицо, не любоваться высокими скулами, длинными ресницами. Ее сердце колотилось, как после пробежки, и она прилагала неимоверные усилия, чтобы казаться спокойной.
– Итак, Малик… – медленно произнесла она.
Шейх ответил не сразу. Он умел выжидать, выбирать наиболее подходящий момент для удара, совсем как парящий в теплом воздухе пустыни сокол, который медленно кружит над добычей, пока та не потеряет бдительность.
А потом он нападает.
Малик хладнокровно изучал лицо Соррель. Ее губы были приоткрыты, и она вдруг провела по ним влажным языком. Малик замер и почувствовал, что больше не может мыслить рационально, действовать, как сокол. Он реагировал, как обычный мужчина, и это было неправильно – только не с Соррель. Впервые он начал сомневаться в правильности своего решения. Но разве он не мужчина? Разве он не имеет силы и выдержки? Если ему так нужен секс, он заведет себе любовницу, и ею уж точно не станет белокурая невинная девушка, сидящая напротив.
– Ты когда-нибудь скучала по Харастану? – спросил он.
Соррель помедлила. Она понимала: на этот раз ей придется сказать правду, ведь любой другой ответ станет предательством по отношению к стране, которую она так любила.
– Я очень скучаю, – тихо ответила она. – Я чувствую, что там осталась частичка меня.
Малик постарался скрыть свое ликование.
– И тебе нравится твоя работа в Брайтоне? – продолжал он спокойно и ровно.
Но Соррель знала: Малик никогда ничего не говорит зря.
– Нравится, – честно сказала она. – Конечно, она очень отличается от того, чем я занималась во дворце!
– Я так понял, вы работаете с туристами, – последнее слово он произнес пренебрежительно.
Соррель поняла, что должна встать на защиту людей, которые не живут во дворцах…
– Наши клиенты просто хотят повидать мир.
– Но у тебя нет будущего на этой работе.
Она обдумывала его слова, зная: врать Малику бесполезно – он все равно разнесет ее аргументы в пух и прах. Помолчав, она признала:
– Да, ты прав.
Не отводя взгляда от ее лица, он поднес бокал к губам и сделал глоток.
– Я не хочу, чтобы ты там работала и дальше. Я хочу, чтобы ты сопровождала меня в поездке по Европе.
Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Но как это ни странно, первой реакцией Соррель было возмущение, вызванное его командным тоном. «Я хочу», – сказал он. Приказ, а не просьба. Между «хочу» и «хотел бы» существует огромная разница, но Малик никогда не думал о таких вещах. Он всегда получал то, что хотел.
Стараясь выиграть время, она поинтересовалась:
– А зачем тебе надо, чтобы я поехала с тобой?
Малик решил, что ослышался.
– Зачем? Ты спрашиваешь, зачем?
– Именно так.
Малик нахмурился. Он привык к повиновению. Соррель пора бы уже осознать: ее затея с независимой жизнью в Англии потерпела крах. Он спас ее от того сброда, который устроил разгром у нее в квартире, а она, похоже, не усвоила урок. Когда же она поймет, что он
– Тебе разве недостаточно, что твой шейх приказывает тебе? – мягко осведомился он.
Соррель колебалась – ее действительно взволновало его предложение. Однако ее возмущал его высокомерный тон. Я собью с него спесь, подумала девушка.
– Нет, Малик, недостаточно.
– Ты отклоняешь мое предложение? – требовательно спросил он, приходя в ярость.
Впервые за то время, что они провели в ресторане, Соррель улыбнулась. Она предвидела его реакцию. Для него существовало только черное и белое, это качество вообще было присуще всем мужчинам Харастана – а тем более мужчинам, наделенным властью.
– Ты считаешь меня здравомыслящей женщиной, Малик? – задумчиво спросила Соррель.
