— В ночь перед свадьбой, когда ты встретился с Орландо в отеле, ты… ты предлагал ему деньги, чтобы он не женился на мне, правда?
Ник вздрогнул от неожиданности:
— Он сказал тебе это?
Итак, интуиция ее не подвела! Абигейл помотала головой:
— Нет. Я сама догадалась, когда он вернулся со встречи. У него был такой самодовольный вид…
…Торжествующий, самодовольный и переполненный ликованием, Орландо вошел в их комнату.
Он заказал шампанское и выпил за их совместное будущее. Выпил слишком много…
— Но, очевидно, денег оказалось недостаточно, размышлял Ник. — Моя главная ошибка была в том, что я недооценил Орландо. Видишь ли, я думал, что его отказ от денег, которые я предложил ему, — признак его любви к тебе. Я думал, что его нельзя купить. Господи, как я был не прав! Орландо можно было купить, если цена была бы подходящей. Я просто не предложил ему достаточно. — Он невесело рассмеялся. — Орландо почуял, откуда в его руки свалится состояние. Конечно, не от моего довольно оскорбительного предложения бросить тебя! Он уже тогда знал, что обогатится как раз за счет своей невесты. Своей красивой юной невесты! — Ник посмотрел ей прямо в лицо. Взгляд зеленых глаз был искренним. — И он был прав, да, Абби? Ты оказалась его пропуском в беззаботную жизнь.
Абигейл нахмурилась, расстроенно покачивая головой; ей не хотелось продолжать эту тему. Но Ник не собирался останавливаться.
— Потому что он никогда не любил тебя, правда? задал он жестокий вопрос.
Все ее блестящие мечты уже растоптаны, но хоть что-то хорошее и светлое у них было? Абигейл отчаянно попыталась вызвать из тумана, царившего у нее в голове, воспоминания о том, каким был Орландо, когда она только встретила его — во время той школьной поездки во Францию, где она каталась на лыжах.
Ей недоставало пары месяцев до восемнадцати, и — мой бог! — какое же он произвел на нее впечатление! Весь бронзовый от загара, со светлыми вьющимися волосами, с ярко-голубыми глазами, он был таким горячим, таким веселым и самоуверенным, что все девушки слетались к нему, как пчелы на мед.
Но заинтересовался он именно ею, искал ее общества, и ей льстило такое предпочтение. Она была слишком молода и все идеализировала.
Да, она была польщена его ухаживанием. Впрочем, затем, после одиноких месяцев неудавшегося брака, она пришла к выводу, что ее встреча с Орландо не была такой уж случайной. Скорее всего, он подготовился к ней заранее.
Потому что она, Абигейл, была богатой. И уязвимой.
— Он никогда не любил тебя, правда, Абби? — настойчиво повторил Ник; его ясные зеленые глаза внимательно следили за ней, так что невозможно было смотреть в сторону или лгать.
Абигейл попробовала спрятать лицо в ладонях, но он стремительно пересек комнату и схватил ее за запястья. Абигейл почувствовала, как ее пульс, до того спокойный, участился, стал лихорадочным под шероховатыми кончиками его пальцев. Чувствовал ли и он такое же волнение?
— Посмотри на меня и скажи! — сухо потребовал Ник. — Признай, что он не любил тебя!
— Зачем ты меня так мучаешь? — отрывисто произнесла Абигейл.
На его загорелой щеке резко задергалась мышца — единственный признак того, что ее замечание достигло цели.
— Я не мучаю, — сказал он уже мягче. — Но мне нужно, чтобы ты взглянула правде в лицо!
Она больше не могла с ним бороться. Лишь остатки чрезмерной гордости удерживали ее от признания, Но кому нужна теперь ее гордость? Только не ей! Потемневшие глаза Абигейл сверкнули сапфировым огнем в его сторону.
— Ну хорошо, Ник, я скажу тебе. Орландо никогда не любил меня! Никогда! Он сказал мне это после того, как мы поженились… — Она стойко встретила его полный недоверия взгляд. — О, не тотчас же! Он ждал…
— Ждал? Чего?
Она лишь покачала головой, прогоняя память о стольких неудачах, которые всегда были готовы вернуться.
— Это… к делу не относится. — Абигейл сдула с лица прядку медовых волос. — Итак, теперь ты знаешь! Ты удовлетворен? Это дает тебе повод позлорадствовать? И сейчас ты обязательно заявишь: «Я же тебе говорил!»
Ник все еще крепко сжимал ее руки. Он бросил быстрый взгляд вниз, на два тонких запястья с россыпью золотых веснушек, и поднял глаза. Абигейл поразило печальное выражение его лица, с каким он отпустил ее.
— Ты думаешь, мне приятно, что я должен вытягивать из тебя такие признания? Да?
— Не знаю! — В ее синих глазах ярким светом зажглось смятение. — Только скажи мне: зачем тебе было нужно это мое признание? Чтобы унизить меня?
Гримаса исказила его лицо.
— Будет лучше, если мы для начала спустимся вниз, в кабинет. Там нам будет удобнее. А то стоим здесь лицом к лицу, как две армии на фронте.
И тогда Абигейл действительно испугалась. Он говорил, как врач, собирающийся сообщить плохую новость…
— Нет, — прошептала она. — Скажи мне сейчас!
Он покачал темноволосой головой.
— Я попросил прислугу разжечь камин в кабинете. Эта комната не особенно располагает к беседе.
Давай же, Абби, чего ты медлишь?
Она прокляла его обаяние и способность убеждать, но сделать ничего не смогла, лишь кивнула, прошептав:
— Хорошо…
Прищуренные зеленые глаза рассматривали ее измятый черный костюм и тонкие шелковые чулки, обтягивающие стройные ноги.
— Почему бы тебе не переодеться во что-нибудь более удобное? предложил он.
Абигейл подняла брови.
— Что это — намек на какой-нибудь открытый легкий пеньюар?
— Ох, как цинично! — мягко заметил Ник, почти с сожалением в голосе. Я жду тебя внизу, в кабинете. — Он, казалось, забыл, что это ее дом.
— Совсем не обязательно говорить это так, будто я непослушная маленькая школьница, которую вызывают в кабинет директора школы!
— Больше похоже на твою собственную фантазию, чем на веское возражение, Абби, — отозвался он, бросив на нее холодный, изучающий взгляд. Как ты думаешь?
Она не может думать после такого заявления!
Хотя нет, пожалуй, может… Абигейл начала фантазировать. О том, как целует Ника снова, только теперь позволяя зайти дальше… Насколько далеко она позволила бы ему зайти? Сердце тревожно стучало у нее в груди.
— У-уйди! — протянула она.
Прежде чем исчезнуть, он одарил ее насмешливо-разочарованным взглядом.
Руки Абигейл дрожали, но она заставила себя подумать об ужасной сущности секса, и это, как всегда, произвело магический эффект, тут же уничтожив новые, выбивающие из колеи эротические мысли.
Она сбросила жакет и разложила его на кровати, затем расстегнула молнию юбки, и та соскользнула на пол. Абигейл переступила через нее, просто оставив на полу скомканным черным пятном, зная, что никогда не наденет ее снова.
Он сказал, что с ее деньгами какие-то проблемы, но насколько плохо все в действительности? И откуда он может что-то знать об этом?
Когда она вышла замуж за Орландо, она хотела, чтобы они были равны, и потому, конечно,
