предоставила ему полный доступ к ее деньгам. А потом, когда наступило разочарование, деньги стали единственной защитой, охраняющей ее от его колкостей, помогающей сохранить остатки здравого ума.
Расстегивая шелковую блузку, она отчаянно пыталась взглянуть на вещи более оптимистически, стараясь отогнать воспоминания о мрачном выражении лица Ника. В конце концов, рассуждала она, денег у нее всегда было больше чем достаточно, чтобы справиться с сумасбродным мужем.
Итак, он продал нью-йоркскую квартиру, а также избавился от нескольких акций. Ну и что? Она это знала. Орландо не был дурачком, особенно в том, что касалось денег. Он знал, что она планировала встречу с адвокатом, чтобы получить развод, и что по закону он будет, следовательно, иметь право на половину ее состояния. Вряд ли он стал бы рисковать своей личной выгодой, растрачивая все по мелочам, правда?
Щеки Абигейл пылали, хотя на ней были только нижнее белье и чулки. И снова она почувствовала, как зудящие соски натянули кружевной бюстгальтер; волнующие эротические мысли, вернувшись, нахлынули на нее.
Что с ней произошло сегодня? Она проснулась, и Ник лег к ней на кровать…
Она очень хотела его, да, хотела! Вот что произошло!.. Она отвечала на его поцелуй свободно, не сдерживая себя, и ее губы и тело не оставляли никакого сомнения: она желала его!
Подавив короткий бессознательный стон, Абигейл со смущением стала вспоминать, что она ощутила, когда Ник начал расстегивать ее блузку. Он заставил ее почувствовать себя так, будто она, была восхитительным подарком, который он разворачивал. И именно в тот момент желание захлестнуло ее.
А это само по себе было волнующей новостью.
Дрожа, Абигейл подошла к огромному платяному шкафу, открыла дверцу и стала перебирать одежду. Ей было холодно. Надо найти что-нибудь потеплее и, главное, поплотнее, что защитило бы ее от этих обжигающе чувственных изумрудных глаз.
Она сняла и отбросила чулки, влезла в черные джинсы и натянула через голову теплый светло-серый свитер из мягчайшего кашемира. Затем надела на босу ногу мягкие черные кожаные мокасины.
Все! Она готова к беседе.
Ник сидел в кабинете, просматривая газету, в камине жарко пылали поленья. К удивлению Абигейл, он успел переодеться в темные брюки и толстый цвета листвы свитер ручной вязки. Кто-то, должно быть, очень любит его, раз потратил много часов, вывязывая для него такой свитер, подумала Абигейл, и ее кольнуло неприятное чувство.
Он поднял глаза, когда она вошла, и улыбнулся короткой, уклончивой улыбкой.
— Проходи и садись, — сказал он и кивнул на кресло напротив себя.
— Спасибо, — сухо поблагодарила Абигейл, усаживаясь в мягкое кожаное кресло. — Нет необходимости разыгрывать хозяина. — Но ведь она не возражала, когда он исполнял ту же роль после похорон! — Извини.
Это несправедливо.
— Неважно.
— Нет, важно! Я была так рада, что ты помог мне!
Спасибо.
Ник нахмурился, наблюдая, как розовеют ее щеки.
— Пожалуйста, не перехвали меня, Абби. Я к этому не привык, и это сбивает меня с мысли. Даже не знаю, как сказать теперь…
— Пожалуйста, просто скажи мне это, — спокойно попросила она.
— Очень хорошо. — Возникла пауза. — Сегодня, когда я упомянул, что твоя квартира в Нью-Йорке продана, ты выглядела так, будто тебе неуютно.
— Дело в том, что я не хотела продавать ее.
— Зачем же тогда… — Он замолк на середине фразы.
— Затем, что Орландо считал, что содержать эту квартиру — пустая трата денег, — вздохнула Абигейл. В каком-то смысле это так и было — я имею в виду, мы почти не пользовались ею.
— Это была очень ценная часть твоего недвижимого имущества, подчеркнуто строго заметил Ник.
— Но мы ведь получили за нее деньги! — с живостью возразила она.
Он покачал головой.
— Не очень большие. За нее просили цену значительно ниже рыночной, потому что Орландо хотелось поскорее провернуть сделку.
Абигейл в замешательстве застыла.
— Откуда ты знаешь?..
— Знаю, потому что я купил ее!
— Ты купил мою квартиру?! Но почему?
Он откинулся назад в кресле, сложив вместе руки.
— Возможно, я хотел быстрой наживы, — предположил он.
— Ты достаточно богат, чтобы быть заинтересованным в покупке этой квартиры. Она не принесет тебе больших доходов.
— Это правда, — согласился он; взгляд его зеленых глаз был тверд. — Ну хорошо, я купил ее из сентиментальных побуждений. Потому что это была квартира Филипа.
— Но в действительности это не помешало тебе ободрать меня.
Он посмотрел на нее с едва скрытым нетерпением.
— А что, ты ожидала, я сделаю? Явлюсь к Орландо и скажу: «Слушай, ты продаешь эту квартиру слишком дешево. Давай-ка я дам тебе за нее столько, сколько, я думаю, она действительно стоит»? Ты этого ждала?
Ник запустил руку в свои темные волосы, и через секунду они были в таком беспорядке, будто он только что вылез из постели.
— Кроме того, ты упускаешь из виду, Абигейл, что должна была бы спросить себя: почему Орландо так хочет быстрой продажи? Ты могла бы также спросить себя, — добавил он, — почему он избавился от большинства твоих акций и заложил весь этот дом, сверху донизу?
— Заложил эт…то.:.т дом? — прерывающимся шепотом, заикаясь, повторила она.
Наступила тишина. Затем Ник произнес:
— Скажи мне, что твое удивление искренне и говорит о том, что я ошибался, Абби. Потому что я не могу поверить, что мужчина смог сделать что-либо подобное так, чтобы его жена об этом даже не знала.
В ее голосе прозвучали пронзительные нотки:
— Я не знала! Не знала! Этот дом был оформлен на имя Орландо… Мы полагали, что так будет справедливее…
Черные брови насмешливо поднялись.
— Мы полагали?..
— Орландо полагал, — призналась Абигейл, — что отношения станут лучше, если у него будет что- нибудь его собственное. Во всяком случае, — бросила она на Ника воинственный взгляд, — я знала о квартире. И об акциях. И я знаю, для чего ему нужны были деньги.
— Знаешь?
— Да, знаю! Он хотел основать свой собственный театр! — парировала она. — Он купил участок и все такое. Я это знала!
— Черта с два! — Ник рывком поднялся с кресла и швырнул полено в огонь, который в ответ зашипел на него, словно рассерженная кошка.
Он просверлил ее взглядом.
— Как хорошо ты знала своего мужа?
Абигейл подавила страх, вызванный этим сверлящим взглядом.
— Так же, как любая жена… — процедила она сквозь зубы.
— В самом деле? — поднял он черные брови. Значит, недостаточно хорошо, — заметил он. — И в Лондоне, и в Нью-Йорке знают о твоем муже больше, чем ты, Абби.
— Что ты хочешь этим сказать?
