уложил на лопатки, голова его ударилась о цементный пол и мотнулась несколько раз из стороны в сторону. Синди в ужасе смотрела на его предсмертный танец. Крик застрял у нее в горле. Первый порыв у нее был кинуться ему на помощь, но вместо этого она все дальше пятилась в темноту. Ее взгляд не отрывался от тела в солнечном круге, словно высвеченного ярким лучом театрального прожектора. Хейнц еще вздрагивал пару секунд, прежде чем распластаться, как брошенная на пол тряпка.
Синди скорее не увидела, а почувствовала, как какая-то неясная тень проскользнула в дверь склада и мгновенно растворилась в сумрачном пространстве, но у нее в памяти запечатлелся силуэт. Так и она смотрелась на светлом фоне дверного проема, когда Хейнц наблюдал за ней из глубины ангара. Она ничего не успела как следует разглядеть, но была уверена, что этот мелькнувший и тотчас же исчезнувший призрак, похожий на вырезанный из черной бумаги силуэт, держал в вытянутых руках длинноствольный пистолет. Теперь он проник в ангар и где-то затаился.
Синди все отступала в тень, подальше от освещенного круга.
Невидимка вдруг обнаружил себя. Солнечный луч скользнул по его фигуре. Это был знакомый ей таксист. Все в той же пестрой спортивной рубашке и бейсболке, но уже не извивающийся в ритме своей островной музыки. Сейчас он был осторожен, как дикий кот, вышедший поохотиться. Он крался к своей неподвижной жертве, наставив на нее пистолет. Он остановился, когда носки его сандалий коснулись мертвого тела курьера. Таксист наклонился и заглянул в открытые глаза мертвеца. Ствол пистолета опустился и был направлен прямо в лицо Хейнцу.
— Нет! — вырвалось у Синди.
Она зажала ладонью рот, но было поздно. Таксист волчком развернулся в ее сторону. Пистолет в его руках описал в воздухе дугу. Он водил им, выискивая в темноте цель. Пламя вырвалось из ствола. Грохот, раскатистое эхо, удар пули, выпущенной вслепую о металлическую стену. Все здание задрожало. Синди замерла, сердце ее перестало биться. Ей казалось, что темнота не прячет ее от убийцы. Эхо постепенно смолкло, воцарилась тишина.
— Вы здесь, мисс?
Синди не думала ни о чем. И ничего не чувствовала, даже страха. Она просто застыла. Ничто не могло заставить ее пошевелиться.
Убийца выжидал.
— Выходите, мисс. Подойдите ко мне, пока я не нашел вас сам. Будет хуже.
Синди оставалась безучастной.
— Выходи! — потребовал он и тут же смягчил интонацию: — Я тебя не трону!
Синди могла стоять неподвижно хоть целую вечность, но у таксиста не хватило терпения. Он перешагнул тело курьера, остановился, подождал, сделал еще шаг в ее сторону. Темный кружок на конце ствола чуть переместился. Он был как третий глаз убийцы. И этот глаз выискивал ее в густом мраке.
— Слышишь меня? Выходи!
Еще один осторожный шаг. Расстояние между Синди и таксистом сокращалось.
Ствол пистолета был направлен ей в лицо. Почему же пистолет не стреляет? Неужели убийца не видит ее? Ведь она так близко.
За спиной таксиста лежащий человек вдруг зашевелился. Ладонь с широко расставленными пальцами поползла по пыльному полу, оставляя след.
Таксист выстрелил наугад. Вспышка ослепила Синди. Пуля задела волосок над ухом. Синди даже не вздрогнула. Грохот, эхо, удар металла о металл — все повторилось. Таксист подождал, пока все звуки угаснут, потом прислушался.
Петер Хейнц приподнял голову, сжал левую руку в кулак, оперся на нее. Между его спиной и полом появился просвет. Он начал приподниматься. Таксист вслушивался в тишину. Уши его, как у хищника, стояли торчком. Он изогнулся, наклонил голову, пытаясь различить среди скопления неясных предметов, окутанных мраком, очертания своей жертвы. Еще крепче сжав обеими руками пистолет, он продвинулся вперед еще на один шаг и переступил границу освещенного круга.
Хейнц выпрямился, сидя на полу. Он опирался на левую руку и покачивался. Правая рука стала шарить в кармане ветровки.
— Не прячьтесь, мисс! Все равно вам не убежать! — Таксист сверлил темное пространство взглядом немигающих глаз. — Я тебя найду, ведьма!
Он занес ногу для следующего шага… Внезапно его голова повернулась на тонкой шее, как на винте, тело изогнулось вслед, руки уводили пистолет от Синди навстречу привидению, которое поднималось с пола позади него.
Два выстрела слились вместе в один громовой раскат. Таксисту не удалось закончить разворот. Его пистолет еще не добрался до цели. Пуля улетела в пустое пространство, а его самого силой выстрела отбросило назад. Тело распласталось в тени, на свету остались только нелепо раскинутые ноги в пыльных сандалиях.
Голова упавшего таксиста стукнулась о пол почти у ее ног. Синди отвела взгляд от красной бейсболки, по-прежнему прилепившейся к макушке таксиста. В середине светлого круга, возле поблескивающих кофров, сидел на полу и раскачивался, подобно игрушке с кончающимся заводом, Петер Хейнц. Он еще жил, но глаза его были мертвы. Эхо смолкло, стены перестали дрожать. Зато дрожь охватила Синди. Она не двигалась с места, рассматривая лежащего таксиста. На его рубашке не было видно следов от попадания пули. Не верилось, что он вдруг не вскочит и не бросится на нее. Она решила обойти тело, соблюдая дистанцию, и описала большую дугу, прежде чем приблизилась к мертвецу и заглянула ему в лицо. Неожиданное зрелище вызвало приступ тошноты. Она согнулась пополам, горло ее судорожно сжималось. Она давилась, но рвоты не было.
Лица как такового больше не существовало. Одна щека начисто исчезла, на месте носа был кровавый провал, оба глаза вывалились из орбит.
Она отвернулась и посмотрела на Хейнца. Он оставался в сидячем положении, но колебания его торса затухали, а голова бессильно свесилась, уткнувшись в грудь подбородком. Она опустилась на колени, склонилась к нему. Почему-то ее внимание привлекли кисти его рук. Они показались ей громадными. И таким же громадным был пистолет в его пальцах.
— Вы… живы?
Дрожащей рукой она дотронулась до его мертвенно-бледной щеки. Легкое прикосновение нарушило неустойчивое равновесие. Тело стало медленно отклоняться назад и рухнуло на пол. Синди в ужасе отпрянула, но вскоре вздохнула с облегчением, увидев, что лицо покойника не изуродовано, глаза не смотрят в пространство, а мирно прикрыты веками. На какой-то краткий момент у нее теплилась надежда, что это еще не конец, что Петеру можно помочь, но она увидела под распахнутой ветровкой белую майку, пропитанную кровью.
— Вот дерьмо! — вырвалось у Синди от отчаяния. Истерика охватила ее. В безумном порыве она побежала к выходу из ангара, призывая на помощь Эла.
«Эл! Эл! Эл!» — издеваясь над ней, повторяло многоголосое эхо.
Внезапно очутившись на солнце, Синди отшатнулась от хлынувшего на нее света. Ей пришлось искать, за что ухватиться, чтобы не упасть. Позади нее остались двое убитых — один с развороченным лицом, другой — только что умерший на ее глазах. Там остались ее раскрытые кофры, рассыпанные ролики пленки, расстегнутая сумка курьера… и оружие, которым эти двое расстреляли друг друга.
— Эл, — позвала она. На громкий крик уже не было сил. «Где ты, мерзавец? Трахнутый в задницу подонок! Эл! Где же ты, мать твою…»
Эл не появлялся. На пустыре возле одиноко стоящих ворот маячило пустое такси. Серая лента дороги, тянущаяся за холмы, была окутана маревом. Солнце палило нещадно. Нигде ни души. Неужели жара поубивала всех, уничтожила все живое в этом долбаном, проклятом месте. Если Эл Вестон не слышал стрельбы, значит, он так далеко, что звать его бесполезно.
Среди неоспоримых достоинств Синди было здравомыслие. Когда-то она дорого заплатила за науку. Зато приобрела бесценный опыт в умении находить выход из любой ситуации.
«Возьми себя в руки, Синди! И пораскинь мозгами. Что произошло? Почему все пошло наперекосяк?»
Ее таксист зачем-то вернулся раньше времени, запарковал машину и подкрался к зданию склада.
