— Так работайте над собой, чтобы исправить свои недостатки.
— Теперь вам стало лучше?
Она нахмурилась.
— Что?
— Вы себя лучше чувствуете?
Он произнес это медленно — именно так обращалась его мать к прислуге, не говорящей по-английски, словно это помогло бы лучше понять слова незнакомого языка.
Девушка неуверенно покачала головой, явно не понимая его.
— Гнев, — объяснил Девлин. — Иногда он помогает преодолеть страх.
— Я… ах вот вы о чем.
Она прищурилась, пытаясь решить, можно ли иметь с ним дело или он еще больший болван, чем ей показалось с самого начала.
Пока она размышляла над этой загадкой, Девлин сходил на кухню и вернулся с диетической колой. Он не стал спрашивать, чего она хочет, но опыт подсказывал, что большинство женщин предпочитают диетическую колу.
Дженнифер открыла крышку, даже не взглянув на банку, сделала большой глоток, а потом ухмыльнулась.
— Вы правы, — сказала она. — Я выплеснула на вас свой гнев, и мне стало полегче.
— Рад служить.
Она оглядела его квартиру и презрительно наморщила нос. Девлин пожал плечами. Чем недовольна эта женщина? Здесь было не так уж плохо. Никакая дрянь пока что не развелась в мусоре на полу, и, насколько ему было известно, он еще не успел изобрести пенициллин в естественной форме.
Он махнул в сторону кресла.
— Присаживайтесь. Наверное, нам нужно поговорить.
— Ну так не будем тянуть!
Она повернулась, посмотрела на диван, потом подошла к письменному столу, выдвинула жесткий деревянный стул и села на него.
Девлин пожал плечами и направился к дивану, отбрасывая ногами в сторону пустые банки, пивные бутылки и смятые пакеты из-под чипсов. Наконец он уселся на место, предложенное Дженнифер, и поднял взгляд на свою гостью.
Ей удалось усидеть неподвижно в течение шестидесяти секунд. Потом она не выдержала, встала, подошла к окну и раздвинула шторы. Поскольку день уже клонился к вечеру, свет был не слишком ярким, но в квартире сразу стало гораздо светлее, чем было в последние несколько недель. Зрачки Девлина превратились в точки, он вздрогнул и прищурился, свирепо глядя на нее.
— Прекратите, леди! И в следующий раз спрашивайте разрешения!
— Здесь темно, как в склепе.
— Может, мне так нравится.
Дженнифер наморщила лоб.
— Я вас помню, — сказала она. — Что с вами произошло?
— Всякое дерьмо.
Довольно точное описание ситуации, подумал он. Выразительное. И по существу. Куда лучше, чем жаловаться на неприятности. Или рассказывать о том, как он узнал, что его напарник был связан с ублюдками, которых они выслеживали. О том, как ФБР усомнилось в нем самом. О том, как он застрелил своего напарника, чтобы тот не выстрелил в него первым. Но теперь Девлин уже сомневался, действительно ли Рэндалл стал бы стрелять в него. В особенности после того, как трехлетняя дочь Рэндалла, одетая в черное, подошла к нему и обняла. Она все еще любила его, хотя Девлин убил ее папочку.
И тогда его израненное сердце разорвалось пополам.
— Дерьмо случается постоянно, — повторил он.
Дженнифер посмотрела на него и покачала головой.
— Чудесная философия.
— Не стану утверждать, что она оригинальна. — Он попытался вспомнить, как следует соблюдать приличия. — Послушайте, вам лучше уйти.
— Я не могу, — сказала она. — Мне больше не к кому обратиться за помощью. И со мной что-то должно случиться. Завтра. Голос сказал, что у меня есть время до десяти утра.
В ее голосе появились истерические нотки. Девлину совсем не хотелось иметь дело с истеричной женщиной. Однако он должен отдать ей должное. Она оказалась в ужасном положении. Хуже того, она связана с ним, а сейчас он никому не пожелал бы такой участи.
Что ж, так ему будет легче понять ее настроение.
Нет, ему совсем не хотелось вести себя по-рыцарски, но из этого не следовало, что нужно быть свиньей. Тем более если учесть, что она явно рассказала ему еще не всю историю.
И прежде чем Девлин сообразил, что делает, он оказался рядом с ней, а его рука легла на плечо Дженнифер. Он отвел ее к дивану и усадил на расчищенное место. А сам присел рядом на кофейный столик, предварительно смахнув с него мусор на пол.
— Расскажите, — потребовал он.
— Я получила сообщение, — сказала Дженнифер.
— Ну, это я понял. И что в нем было? Денежный перевод и моя анкета?
— Нет. То есть да. Я все это получила. Но позднее, когда я пыталась понять, что происходит, пришло новое сообщение. Это… это из «Шоу ужасов Роки Хоррора».
— Что-что?
— Телефонный звонок. Строчка из песни Эдди из кинофильма «Шоу ужасов Роки Хоррора». Голос в телефонной трубке спел строку Эдди о том, что нужно торопиться, в противном случае он может умереть. Вот только строка была изменена. «Поторопись, или ты можешь умереть». Речь шла обо мне. Он обращался ко мне. А потом раздалось какое-то странное тиканье и компьютеризированный голос сказал, что у меня есть время до десяти утра.
— Дерьмо.
Он заработал улыбку.
— В точности моя реакция. Дело в том… — Она покачала головой. — Не имеет значения.
— И вы решили, что даже если из вас не получится мой Защитник, то я смогу вам помочь.
— Это казалось разумным. Но я никак не могла с вами связаться. И тогда я позвонила Энди.
Он почувствовал глупый укол совести, вспомнив о стертых сообщениях на автоответчике, и постарался сосредоточиться на том, что говорит Дженнифер.
— Так кому вы позвонили?
— Энди Гаррисону. Он вместе с Мел пытается разобраться с ИВП. Вам об этом известно?
Девлин кивнул, и она рассказала, как связалась с Эндрю, как вошла в его квартиру. Когда она добралась до того момента, когда в Энди стреляли, Девлин вздрогнул.
— Я звонила в больницу, — закончила она свой рассказ, — и они сказали, что с ним все будет в порядке. Но мне по-прежнему необходима помощь.
— А кроме меня, вам не к кому обратиться.
— Точно. Поэтому я приехала к вам. — Она оглядела квартиру. — Но я не знала.
— Чего вы не знали?
— Что произошло какое-то дерьмо. — Она встала и перекинула через плечо свою большую сумку. — Со мной все будет в порядке. Я найду Мел. И разберусь во всем этом. А вас я сию же минуту оставлю в покое. Сожалею, что побеспокоила вас, агент Брейди.
Она сделала шаг к выходу, но он схватил ее за руку. Она недоуменно посмотрела на него.
— Называй меня Девлином.
— Ладно. До свидания, Девлин.
— И останься.
— Зачем? — спросила она.
