Прежде чем Зарек успел ответить, дверь сорвалась с петель.
— Бегите! — рявкнул Зарек.
Но убежать они не успели. В комнату ворвалась орда уродливых крылатых демонов. Никогда Тейлон не видел подобных созданий — цвета ржавчины, каждый с тремя заостренными хвостами, которыми они стегали по воздуху, словно кнутами. Вопя и визжа, словно банши[39] , чудища бросились на них.
Ашерон, подняв руки, поразил их электрическим разрядом. Демоны выли и корчились, но продолжали наступать.
— Унесите Саншайн! — приказал Ашерон.
Охотники бросились вниз, — но там их уже поджидала толпа даймонов.
Выхватив на бегу два шрада, Тейлон одним ударом поразил четверых, но остальные даже не замедлили шаг.
— Мы окружены!
Ашерон выкрикнул что-то на неизвестном Тейлону языке — и демоны замерли в воздухе, трепеща крыльями, словно не понимали, куда лететь и что делать дальше.
— Это их надолго не задержит! — прокричал Ашерон; голос его был едва слышен за хлопаньем кожистых крыльев и раскатами грома.
Он поднял руки — и даймоны остановились, словно упершись в невидимый барьер.
Тейлон бросился вниз, надеясь отыскать другой выход из здания. Зарек с Саншайн на руках следовал за ним по пятам.
Тейлон толкнул какую-то дверь — и оказался в небольшой комнатке.
— Кажется, она умирает. — Слова Зарека поразили его, словно электрический удар.
— Нет!
— Тейлон, она умирает, — повторил Зарек.
Забыв о демонах, Тейлон взял из рук Зарека его драгоценную ношу и бережно уложил ее на пол.
Его потрясла смертельная бледность ее лица.
— Саншайн! — выдохнул он. Стук собственного сердца, казалось, заглушал его шепот. — Милая, взгляни на меня!
Она открыла глаза, но вместо жизни и огня он увидел в ее глазах лишь боль и глубокое сожаление.
— Ты свободен, Тейлон, — прошептала она. — Я заставила его снять проклятие.
— Что?
— Чтобы избавить тебя от проклятия, она продала Камулу душу, — горько усмехнулся Зарек. — Я просил ее этого не делать, предупреждал, что это обман. Но она не послушала, и, как только согласилась, этот ублюдок поразил ее молнией.
У Тейлона перехватило дыхание:
— Нет! — вскричал он. — Саншайн, зачем?!
— Он сказал, что убьет тебя. Тейлон, я думала, что он просто заберет у меня душу. Но не знала,
Тейлон сорвал с шеи Саншайн медальон.
— Будь ты проклята, Морриган! — вскричал он, швырнув его в стену. — Ты и ее предала!
Саншайн приложила холодеющую руку к его губам.
— Не надо, милый. Не говори так. Я сама во всем виновата.
— Я ее предупреждал, что богам нельзя верить! Но она неправильно повела себя...
Тейлон наблюдал, как его возлюбленная с трудом пытается вдохнуть, и по щекам его струились слезы. Снова и снова вспоминал он каждый миг, проведенный с ней рядом, — и в этой жизни, и в предыдущей.
Он видел нежное, сияющее лицо Саншайн, когда они в первый раз любили друг друга. Видел, как она отнимает у Бет свой мольберт.
Слышал, как возится на кухне, напевая «Волшебный дракон Пуф».
Он целовал ее руки, пахнущие краской, пачулями и скипидаром. Руки, умеющие творить красоту, от которой захватывало дух.
Руки, способные перевернуть его жизнь одним прикосновением...
— Я не хочу снова тебя потерять! — выдохнул он. — Только не это!
— Что ты делаешь, кельт? — шагнул вперед Зарек.
— Отойди.
Тейлон положил руки на ее грудь, где зияла страшная рана, и прикрыл глаза. Заставил себя успокоиться, силой воли изгнал из себя все эмоции, а затем призвал свою Силу. Бессмертная мощь Темного Охотника нахлынула, омыла его бурным чистым потоком, а затем излилась из его ладоней в тело Саншайн.
В тот же миг руки его, от ладоней до плеч, вспыхнули жгучей болью — ведь Тейлон исцелял чужие раны, принимая их на себя.
Исцелять всегда было больно. Но в этот раз боль была особенной — ведь он лечил смертельную рану.
Боль поднялась выше, охватила кольцом грудь, огненным копьем пронзила сердце. Задыхаясь от невыносимой муки, Тейлон рухнул рядом с Саншайн.
Саншайн лежала, ожидая возвращения страданий.
Но боль ушла.
Испугавшись — вдруг она уже умерла? — она коснулась своей груди, где только что зияла рана, нанесенная молнией Камула. Но раны не было.
— Тейлон! — Она с трудом села — и увидела его.
— Боже мой, нет! — вскричала она, увидев, что Тейлон, залитый кровью, распростерт на полу. Она подползла к нему, обхватила руками. — Что ты сделал?
— Он забрал твою боль и твои раны, — объяснил Зарек. Он стоял рядом и неотрывно смотрел на Тейлона. — Теперь он умрет вместо тебя.
— Нет, Тейлон, нет! Пожалуйста, не умирай! — взмолилась она.
— Ш-ш-ш, — прошептал Тейлон. — Все хорошо.
В комнату ворвался Эш — и, увидев эту сцену, испустил проклятие.
— Что здесь происходит?
— Кельт взял на себя ее раны, — голосом, полным изумления и недоверия, прошептал Зарек.
Что-то гулко бухнуло в дверь с той стороны.
— Не беспокойтесь, — сказал Эш. — Я наложил на комнату щит. Боги не смогут ворваться сюда, пока его не проломят.
— Судя по всему, этого недолго ждать, — заметил Зарек, покосившись на содрогающуюся от ударов дверь. Он указал на Тейлона. — Унесите его отсюда. Я вас прикрою.
— Уверен? — спросил Эш.
Зарек кивнул.
— Ну погоди, раб! — послышался из-за двери голос Диониса. — Ты мне за это поплатишься! Я тебе покажу!
— Жду с нетерпением! — холодно рассмеялся Зарек.
Эш открыл дверь в противоположной стене.
Саншайн в ужасе следила за происходящим. Трудно было поверить, что Зарек вновь перешел на их сторону. И сознание отказывалось признавать реальность страшного зрелища — Тейлона, распростертого на полу в крови.
Все происходило так стремительно, что она совершенно растерялась. Больше всего ей хотелось забиться в какой-нибудь темный угол, закрыть глаза, ничего не видеть и не слышать.
Но нельзя. Она должна быть сильной — ради Тейлона. Она не имеет права его подвести.
— Эй, Саншайн! — окликнул ее Зарек, когда она уже повернулась к дверям.
