— Зарек!
Обернувшись, Зарек увидел перед собой не кого иного, как Диониса. Греческий бог, с безупречной стрижкой, в темном твидовом костюме
— Дионис? Если хочешь поразить меня молнией, — действуй, не жди!
Бог расхохотался в ответ:
— Называй меня Дионом. «Дионис» звучит старомодно и за много тысяч лет мне наскучило.
Он подошел ближе, и Зарек замер на месте. От бога исходила невероятная сила — сам воздух вокруг него искрился и потрескивал, словно насыщенный электричеством.
— Зачем я тебе понадобился?
Дионис кивнул в сторону Пешеходной аллеи:
— Я случайно услышал твой обмен любезностями с Тейлоном. Мне кажется, мы с тобой могли бы заключить сделку.
— Сделка с Дионисом — все равно что договор с Люцифером, — скривил губы Зарек.
— Согласен, с той лишь разницей, что от меня не пахнет серой. Да и одеваюсь я получше. Люц вечно наряжается, как клоун. — Он протянул Зареку сигарету. — Угощайся. Твоя марка.
— Так о какой сделке речь? — подозрительно спросил Зарек.
— Все очень просто, — закуривая, пояснил Дионис. — Здесь, в городе, есть парень, который оказывает мне услуги. Ты столкнулся с ним прошлой ночью. Он очень похож на твоего босса.
— Как же, помню этого ублюдка. За ним должок.
— Знаю. Жаль, что вы познакомились при столь неблагоприятных обстоятельствах. Однако отложи на время свою вселенскую злобу — и мое предложение тебе понравится.
— В чем же оно состоит?
— Моему слуге нужна помощь. Конечно, мы могли бы тебя убить, но, мне кажется, человеку твоих дарований и способностей лучше сражаться на нашей стороне, чем странствовать по вечности бесплотной Тенью. — Дионис помолчал.
— Продолжай.
— Предложение очень простое. Брось охоту. Иди домой, как и приказал Ашерон, и жди до Карнавала. Во время моего праздника Стиккс с тобой свяжется. Помоги ему, сделай то, о чем он попросит, — и взамен я дам тебе то, чего ты хочешь больше всего на свете.
— А чего я хочу больше всего на свете?
— Положить конец своим страданиям.
Надо отдать богу должное — он знает, чем соблазнить!
— И это не обман?
— Клянусь рекой Стикс, если ты нам поможешь, я положу конец твоей боли. Полностью. Никакого обмана, никакого двойного дна. Одна молния — и ты за пределами жизни и смерти.
— А если я вас выдам?
Дионис зловеще усмехнулся:
— Что ж, Аид давно присмотрел для тебя уютный уголок в Тартаре.
Затянувшись сигаретой, Зарек невесело рассмеялся:
— Можно подумать, это меня пугает! Что он со мной сделает? Иссечет кнутом плоть? Переломает кости? Будет топтать ногами, пока не превратит меня в стонущий, истекающий кровью кусок мяса? Все это уже было. Придумай что-нибудь пооригинальнее.
Зеленые глаза Диониса гневно блеснули:
— Удивительно, как Артемида тебя еще терпит!
— А мне удивительно, что у бога не нашлось для меня угроз посерьезнее. Ладно, ладно, — примирительно закончил он, чувствуя, что еще немного, и на него обрушится гнев Диониса. — Я сам всех этих говнюков из Братства терпеть не могу. И плевать мне на то, сколько из них превратятся в Тени.
Дионис мгновенно успокоился.
— Мой номер у тебя есть? — спросил Зарек.
Дионис кивнул.
— Будем на связи.
— Договорились. Увидимся во вторник.
По настоянию Тейлона Саншайн сложила свои пожитки и позволила мужчинам отвезти их в картинную галерею. Но не успели они тронуться в путь, как Саншайн их остановила.
— Что это ты делаешь? — спросил Тейлон, увидев, что она открывает боковой карман своей тележки.
— Ничего.
Нахмурившись, он следил за тем, как она достает кувшин, которым любовался Зарек, и отдает его Вейну.
— Не сможешь ли ты передать это Зареку — в подарок от меня?
— Ты что, с ума сошла? — воскликнул Тейлон.
— Нет, Тейлон. Просто я вижу, что этот человек очень одинок. И ему очень плохо. Доброта ему не помешает.
— Ему не помешает хороший пинок по заднице! — фыркнул Вейн.
— Вейн, пожалуйста! — упрашивала Саншайн.
— Ладно, — неохотно согласился Вейн. — Но учти, если он швырнет этот горшок мне в лицо, — потребую компенсации.
В ответ Саншайн, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку.
— Слабоватая, конечно, компенсация, но чувствую, что в присутствии Тейлона большего не дождусь.
С этими словами Вейн сунул кувшин под мышку и двинулся вниз по улице.
Саншайн повернулась к Тейлону. Тот все еще хмурился.
— Вот увидишь, Зарек просто швырнет его об стену!
— Вряд ли. А если и так, я вылеплю новый.
Он помог ей застегнуть карман на тележке, и они вместе направились к картинной галерее.
— У тебя очень доброе сердце.
— Да, все так говорят. Ну, что дальше? Будем вместе охотиться на Стиккса?
— Еще чего! Это опасно. Не хочу, чтобы ты пострадала.
— Послушай, — заговорила Саншайн, — сегодня я встречалась со своей бабулей, и она сообщила мне кое-что важное. Сказала, что после захода солнца я должна слушаться своего сердца. Не знаю, что это значит, но я ей верю. Она ясновидящая. Все, что она мне предсказывала до сих пор, сбывалось.
— Саншайн, я не знаю, что там тебе наговорила бабушка, но твердо уверен в одном: я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Когда умерла Нинья, сердце мое как будто заледенело. Ни одного дня с тех пор я не был счастлив, пока в мою жизнь не вошла ты. Без тебя мне приходилось хоронить свои чувства в глубине сердца. Но теперь, кажется, это больше невозможно: когда ты со мной, я не могу быть бесчувственным. Не могу не ощущать потребность в тебе.
— И ты мне так нужен!
— И что же нам с этим делать?
— Не знаю, Тейлон. Хотела бы и я знать!
Тейлон обнял ее за плечи, и они вместе двинулись по площади — еще одна пара среди других гуляющих пар.
Как хотел бы он, чтобы это было правдой! Чтобы они с Саншайн стали самой обычной счастливой парой, чтобы их не тревожило ничего страшнее невыплаченного кредита!
Но этому не бывать.
Камул играет их жизнями. Саншайн обречена.
И Тейлон знает лишь один способ ее уберечь.
— Так куда же мы идем? — спросила Саншайн.
