Глава 13
18 марта,9531 г. до н.э.
Теплая погода пришла в мгновение ока, когда Персефона, должно быть, вернулась на поверхность к своей матери. Всю свою жизнь я больше всего любила весну. Это пора возрождения земли и красоты. В особенности наш остров был хорош, когда приезжали рабочие сеять и петь. Но в этом году мне было страшно, пока я ждала новостей от Бораксиса. Он послал весточку несколько дней назад о том, что возможно нашел место для Ашерона в королевстве Киза. Ходили слухи, что королева, которая там была у власти, была мудра и добра. Ее собственные сыновья были мертвы, и возможно она приютит изгнанного принца. Я надеялась всем сердцем, что это так и произойдет. С каждым новым днем, я боялась, что отец начнет свои поиски в нашем оазисе. Но я также надеялась, что он найдет мне мужа вместо этого, и тогда у нас будет возможность забрать Ашерона в свое гнездышко, где я смогу его защитить. Тогда он навсегда будет вне досягаемости от моего отца и дяди. Я не хочу думать сейчас об этом.
Самой лучшей частью пребывания здесь было то, что все слуги приняли Ашерона и его причуды, и у нас получилась своего рода маленькая семья. В Ашероне я нашла брата, которого мне всегда недоставало. В ситуациях, где Стикс был раздражителен, Ашерон, наконец научился смеяться без страха того, что ему сделают замечание.
Сегодня я нашла Ашерона с Майей в саду. Она рисовала буквы на земле палочкой и обучала его им. И тогда я вспомнила, что он был безграмотным. Ашерон сказал мне об этом в Атлантиде. Также я вспомнила стыд, который принесло ему это признание.
– Можно и мне помочь? – спросила я, подходя к ним.
Майя подошла к Ашерону и сказала типичным для нее громким шепотом, который звучал мило и обворожительно.
– Она лучший учитель, чем я. Она знает все буквы и как составлять из них слова, а я знаю только несколько букв.
Ашерон улыбнулся мне.
– Не могла бы ты?
Его просьба просто шокировала меня. Он никогда ни о чем не просил меня ранее.
– Конечно.
Взяв палочку у Майи, я начала уроки для обоих, чтобы они научились читать.
Ашерон был умным учеником и впитывал все, что я ему показывала, со скоростью света.
– Атлантские буквы отличаются от греческих? – спросил он, когда я снова пробежалась по алфавиту.
– Некоторые. У них есть несколько гласных дифтонгов, которых у нас нет.
Майя нахмурилась.
– Их язык похож на наш греческий?
Я улыбнулась ее невинному вопросу.
– Их язык очень похож на наш. Так похож, что иногда ты можешь понять о чем говорят, даже не зная значения слов. Но это отдельный язык. Лично я говорю на нем плохо, но Ашерон свободно им владеет.
Ее лицо просияло, и она повернулась к Ашерону.
– Ты можешь меня научить ему?
Размышление промелькнуло на его лице.
– Если хочешь, но это не очень красивый язык.
Я была полностью с ним не согласна. В отличие от греческого, в атлантском языке была такая особая мелодичность, казалось, что люди поют, а не говорят. Его было приятно слушать, но потом я вспомнила о том, что пережил Ашерон в Атлантиде, и поняла его выражение насчет уродства людей и их языка. Он снова обратил свое внимание на меня.
– У жителей Атлантиды и греков одни и те же Боги?
Майя засмеялась.
– Разве ты не знаешь о Богах, Ашерон?
Он покачал головой.
– Я только знаю имя Зевса, потому что многие используют его, чтобы клясться, а также знаю Ахрона и Апполими.
Я нахмурилась при упоминании имен короля и королевы Атлантского пантеона.
– Откуда ты знаешь их имена?
Он не ответил, но выражение его лица пробудило во мне подозрение, что они были одними из тех, кого он слышал в своей голове.
– Ну, – сказала я, пытаясь справиться с обрушившимся на меня шоком, – Зевс-король Олимпийских богов и его королева Гера.
– Я люблю Артемиду, – сказала Майя, – она богиня охоты и деторождения. Она спасла мою мать, когда я родилась, и мы были больны. Повитуха сказала, что мы обе умрем., но отец пожертвовал дары Артемиде и она спасла нас.
Ашерон улыбнулся.
– Она должно быть и вправду великая богиня, и я в долгу перед ней за то, что она позволила тебе родиться.
Майя лучезарно улыбнулась в счастливом удовлетворении.
После обеда я провела быстрый урок о греческих богах, но в отличие от письма, Ашерон постоянно путал их имена и титулы. Было такое ощущение, что они были чужды ему, и он не мог отличить одного от другого. Он постоянно путал их. Мы провели много часов за этим делом, пока Майя не заснула, сидя рядом с Ашероном. Его черты смягчились, когда он посмотрел на нее и взял себе на руки.
– Она сегодня потрудилась хорошо. В один момент она может трещать без умолку, а в другой – уже спит без задних ног. Я никогда такого раньше не видел.
Я улыбнулась, когда теплота прошла сквозь меня. Он выглядел так мило, держа ее, как защитник – отец. Несмотря на все горе из его прошлого, он все еще был способен на сострадание и нежность. И это никогда не перестанет меня удивлять.
– Ты ведь любишь ее?
Его выражение сначала стало чистым ужасом, а потом сменилось явной яростью.
– Я никогда не прикоснусь к ней ТАК!
Его злоба огорошила меня, пока до меня не дошло, почему он так злился. В его мире любовь значила физический акт, но никак не эмоции. От одной только мысли у меня заболело сердце.
– Любовь не значит только секс, Ашерон. В ее чистейшей форме любовь не имеет ничего общего с физическим актом.
Непонимание пробежало по его лицу.
– Что ты имеешь ввиду?
Я приблизилась к девочке, которую он держал в своих мускулистых руках, как в убежище.
– Когда ты смотришь на Майю, твое сердце смягчается, не так ли?
Он кивнул.
– Когда ты смотришь на нее, все, чего ты хочешь это защитить ее от бед и заботиться о ней?
– Да.
Я улыбнулась ему.
– Ты ничего не хочешь от нее, только сделать ее счастливой?
Он махнул головой, с любопытством изучая мое лицо.
– Откуда ты знаешь это?
– Потому что тоже самое я чувствую к тебе, младший брат. Любовь, которую испытываешь ты к ней, это то же чувство, которое всплывает во мне, когда я думаю о тебе. Если когда-нибудь я тебе понадоблюсь, как бы трудно не было, я всегда буду рядом с тобой так быстро, как только смогу.
